Аллоды. Игра в чертогах смерти - [18]

Всю жизнь полагал, что гражданами Империи могут быть лишь люди, хадаганцы; орки, гоблины и нежить годны лишь на то, чтобы исполнять роль слуг, младших союзников. Именно за это он сражался под знаменами Гурлусхора, не щадил ни себя, ни противника в кровавых битвах на Игше!

И теперь идти вместе с вылезшим из могилы, погрызенным червями монстром?

Вспоминался день решающего сражения, когда ветер нес дым от сожженных деревень, а они шли через этот дым туда, где ждали их не проклятые эльфы, не надменные канийцы, а свои же, вчерашние союзники, с кем сражался плечом к плечу, делился последним…

К вечеру грязь под ногами превратилась в багровую жижу, а те, кто утром двигался, дышал и смеялся, замерли и замолкли навеки. «Молния» полегла целиком во время отчаянной попытки добраться до Яскера, стремясь убить его и переломить исход неудачно сложившейся битвы.

Расин сумел тогда уйти, сбить преследователей со следа.

Самому настырному он сломал шею голыми руками, причем сначала разобрался с ездовым волком, и хорошо запомнил ужас в светло-желтых глазах, возникший в тот момент, когда хищник сообразил, что столкнулся со зверем более жестоким и кровожадным, чем он сам…

Вынырнув из воспоминаний, Расин обнаружил, что сжимает чашу с такой силой, что серебро едва не проминается под пальцами.

– Так гораздо лучше, – сказал Эрэм и, протянув руку длиной чуть ли не в две человеческих, забрал сосуд. – Уж не сомневайся, я понимаю, что ты не очень жалуешь мой народ, но ни у тебя, ни у меня нет выбора… мы должны пойти туда, куда нам указано, и выполнить поручение.

После отвара багульца Расина прошиб пот, но зато он успокоился, а в тело вернулись силы.

– Нет выбора? Полагаю, что он есть всегда.

– Да? – непонятно как, но металлическая маска на лице Зэм отразила иронию. – Расскажи, какой выбор был у тебя в лапах Молчуна, какой?

– Я еще могу отказаться. Двинуться своим путем, а не туда, куда указано.

– И далеко ли ты уйдешь с этим обликом? – Эрэм хмыкнул почти по-человечески. – Далеко ли?

Этот живой труп знал, чем купили Расина.

– Пойми, у меня, например, есть основания ненавидеть твой народ, – бесстрастный до сих пор голос Зэм дрогнул, в нем прозвучали воспоминания о какой-то давней боли. – Заново я увидел солнце немного менее двух веков назад, а потом три десятилетия я был рабом… тут недалеко есть медные рудники…

Да, о бунте нежити, случившемся на Суслангере, знал всякий хадаганец.

И о том, что с восставшими, когда они только начали появляться из своих могильников, в Империи обходились, мягко говоря, без излишнего милосердия, использовали как даровую рабочую силу.

– Ладно, замяли, – сказал Расин.

Он готов путешествовать в компании оживленного трупа, готов терпеть, лишь бы их наниматель, тот самый долговязый тип в чалме и балахоне, сдержал обещание. Как он сказал тогда, в завершение второго разговора – «жезл нужно вынести из пирамиды, доставить в один из астральных портов Святой Земли, все равно в какой, а там я отыщу вас».

Интересно, как отыщет?

Но у магов высокого уровня свои, непостижимые для простых смертных способы узнавать то, что им нужно.

– Хорошо, – с легкостью согласился Эрэм. – Так, а это еще что?

К треску костра добавился трепет маленьких крыльев, и черная птица с алыми пятнышками на крыльях стремительно опустилась прямиком на дорожный мешок Расина.

– Это доказательство, – сказал он.

– Да? Интересное имя, интересное, – восставший поднялся одним мягким, гибким движением, словно у него вовсе не было костей. – Если ты пришел в себя, то пора в путь.

Расин встал тоже, удивленно хмыкнул при виде громадного баула, который его спутник навьючил себе на спину. Если Зэм способен уволочь такую тяжесть, неудивительно, что у него нашелся при себе сушеный верблюжий навоз для того, чтобы развести костер.

Пламя затоптали, пятно гари забросали землей, и тьма вернула себе власть над пустыней.

Эрэм, несмотря на груз, шагал легко, направление держал четко, а опасность чуял едва ли не раньше самого Расина – они обогнули гнездо песчаных шершней, не особенно активных в ночное время, но все равно опасных; прошли по краю участка зыбучих песков.

Когда восточная часть небосклона принялась светлеть, начали попадаться ямы в земле – круглые и овальные, одни диаметром всего в полметра, другие столь большие, что в них провалилась бы телега.

– Червелицые, – сказал Расин, заглянув в одну из них и обнаружив уходящий вниз под уклоном тоннель.

С обитателями подземелий встречаться, откровенно говоря, не хотелось – это не просто свирепые хищники или владеющие собственным волшебством монстры, которых можно обвести вокруг пальца. Нет, червелицые обладали разумом, ни в чем не уступавшем человеческому или даже эльфийскому, вот только мыслили они совсем чуждым образом.

Одно не подвергалось сомнению – эти существа отличаются невероятной жестокостью.

– Они самые и есть, – согласился Эрэм. – Неподалеку лежит один из их городов. Если повезет, то сейчас, на рассвете, мы проскочим незамеченными… да, если повезет.

После вечерней пробежки и перехода длиной в ночь ноги Расина ныли, но он все равно нашел силы, чтобы зашагать быстрее. Уж лучше было умереть вчера в составленных из золотых искорок лапах Молчуна, чем угодить в конечности червелицых.