Аллен Даллес - [137]

. В нём творчество Евтушенко оценивалось как своеобразная комбинация поэзии, публицистики, общественной активности и политики. Последнее было для автора предисловия особенно важным. Евтушенко выделялся Даллесом из череды молодых творцов второй половины 50-х — начала 60-х годов своей оппозиционностью единомыслию, характерному для советского режима. С точки зрения общественного положения самого поэта, который не собирался оставаться на Западе, а был твёрдо намерен возвратиться в СССР, предисловие Даллеса к его книге сыграло недобрую службу. Но Аллена личная судьба поэта беспокоила мало.

Евтушенко, которого заставили возвратиться в СССР из «заграничной командировки» ранее, чем он предполагал, вначале не знал об американском издании, но травля поэта началась сразу же после его прибытия в Москву. В неё включились и коллеги по творческому цеху, в частности редакция журнала «Юность», где Евтушенко часто публиковался, потребовавшая «объяснений». В «Комсомольской правде» появилась статья трёх малоизвестных авторов под характерным заголовком «Куда ведёт хлестаковщина», обвинявшая Евтушенко в «политическом юродстве»⁵⁷⁰, после чего, как обычно, пошли «письма трудящихся» по типу «я не читал, но осуждаю». Поэт, как мог, сопротивлялся, отвечая, что если он и совершил ошибки, то будет их исправлять творчеством, а не покаяниями.

Когда же появилось американское издание, да ещё и с предисловием бывшего директора ЦРУ, к травле добавилась плотная слежка агентов КГБ, доносивших о каждом движении поэта[21]. Председатель КГБ Владимир Семичастный в свою очередь доносил секретарям ЦК КПСС о «двуликом облике Евтушенко». Записку Семичастного доложили Хрущёву⁵⁷¹.

Судя по тому, что никаких новых репрессивных мер против поэта принято не было, а травля прекратилась, Хрущёв распорядился оставить поэта в покое, тем более что резко антисталинское стихотворение Евтушенко «Наследники Сталина», опубликованное в центральной партийной газете 21 октября по команде самого Хрущёва, явно нравилось тогдашнему советскому лидеру[22].

Между тем американское издание с предисловием Даллеса способствовало если не всемирной славе, то, по крайней мере, тому, что творчеством Евтушенко заинтересовалась западная читающая публика. В том же 1963 году Евтушенко был представлен на Нобелевскую премию по литературе. Хотя премию он не получил, само выдвижение явилось значительным событием, свидетельствовавшим о том, что на Западе популярность поэта была высока⁵⁷².

Кончина

Во второй половине 60-х годов Аллен Даллес стал быстро слабеть и стареть, ему стало трудно передвигаться. Он прекратил свои ранее многочисленные поездки, почти всё время проводил в доме на Лонг-Айленде, в основном общаясь с дочерями и внуками. Сохранялось, однако, сравнительно бодрое настроение. Порой Даллес брался за перо, намереваясь написать подробную мемуарную книгу. Несколько раз к нему приезжали историки, предлагая помощь в подготовке мемуаров. Сделать это так и не удалось. После нескольких попыток он отказался от замысла. «Я слишком стар, я так много забыл», — жаловался он своим близким⁵⁷³.

По предварительной договорённости 5—6 декабря 1964 года Даллес дал детальное интервью Томасу Брейдену, сотруднику Библиотеки Дж. Кеннеди, в котором бывший директор ЦРУ отвечал на многочисленные вопросы, отчасти связанные с характером работы ЦРУ во время президентства Кеннеди, но главным образом посвящённые подготовке и проведению неудачной операции против Кубы⁵⁷⁴.

Аллен говорил очень осторожно. Ничего существенно нового из его интервью узнать было невозможно, кроме того, что он был несколько удивлён, узнав, что Кеннеди решил оставить его на посту директора ЦРУ сразу после избрания президентом, ещё до инаугурации. В основном же Даллес выражал чувство гордости тем, что он служил девяти американским президентам, начиная с Вудро Вильсона и завершая Линдоном Джонсоном (упоминая последнего, он имел в виду работу в Комиссии Уоррена по расследованию убийства Кеннеди).

Что же касается операции против Кубы, то интервьюеру так и не удалось разговорить своего весьма пожилого, но сохранявшего острое чутьё собеседника, о чём ему следует рассказывать, а о чём — нет. Обо всех кубинских делах Даллес упоминал только то, что уже было хорошо известно американской публике. В то же время он давал понять, что о подготовке операции против Кастро информировал президента Кеннеди ежедневно, что все решения принимались на самом высоком уровне, что, таким образом, вина за провал операции лежала на президенте и его окружении, а не на ЦРУ и его руководителе. Он подчёркивал, что после апрельских событий 1961 года сохранил с Кеннеди хорошие отношения, что он ушёл в отставку по собственной инициативе, а не был уволен президентом. По форме всё было именно так, по существу — совершенно иначе.

Со значительно большим удовольствием Даллес вспоминал, как он познакомился с романами Яна Флемминга о шпионе Джеймсе Бонде, в частности с его нашумевшей книгой «Из России с любовью», которую считал лучшей в своём роде. Он не забыл отметить, что эту книгу позаимствовала ему супруга президента Жаклин Кеннеди, но всё время путал автора книги с её героем — возраст серьёзно влиял на его рассказ, причём по стенограмме чётко видно, как уставал Аллен, ведя долгий, нелёгкий для него разговор, продолжавшийся два дня, стенограмма которого заняла 34 страницы машинописного текста через один интервал.