Альковные секреты шеф-поваров - [42]
Брайан читал, и по щекам бежали слезы.
— Вот видишь, как папа тебя любил!— визгливо крикнула Джойс, боясь, что сын поймет слова Кита так же, как она.
Увы, в дневнике все было написано черным по белому.
— Надо показать это Кэролайн,— предложила мать.
У Брайана в груди запрыгал мячик тревоги.
— Совсем ни к чему, мам! Ей и так непросто.
— Это ее как раз поддержит!
— Ей сейчас надо думать об учебе, мам! А не старые дневники читать. Давай подождем до конца экзаменов. Тогда ей будет легче. И папа согласился бы!
Джойс заметила болезненный огонь в глазах сына и пошла на попятную:
— Да, конечно… ему это было важно.
Брайан скрипнул зубами, наслаждаясь маленькой победой. Они еще узнают! Он им всем покажет, особенно выскочке Скиннеру, из какого теста сделан Брайан Кибби!
Сердце Дэнни Скиннера прыгало и тарахтело, как палка по радиатору. Лифт вез его наверх, к залу заседаний. Кокаин оказался истинным спасением: голова прояснилась, в душе звенела уверенность в собственных силах.
История с Купером случилась в нерабочее время. Кого это колышет? Уж точно не меня.
Сейчас он войдет и посмотрит Куперу прямо в глаза. Если тот сочтет нужным что-то сказать — барабан ему в руки.
Ну что, гребаный Купер?! Либо мы разрулим это по официальным каналам, либо давай выйдем, поговорим, как мужчина с мужчиной. Что выбираешь? А?! Не слышу! Что ты пищишь? Нет? Не хочешь? Зассал, значит? Ну-ну. Я так и думал.
Двери лифта разлетелись — и Скиннер чеканным шагом, с прямой спиной, проследовал по коридору в зал заседаний. Резкий свет флуоресцентных ламп полоснул по сознанию, стены белизной напомнили о морге, о последнем часе. Скиннер не поддался панике: белый цвет был его союзником. Цвет живительного порошка.
В жопу!
Почти все присутствующие толпились у передвижного кофейного столика, как цыплята у кормушки. Кофе сейчас не помешал бы, но Скиннер и так задержался, а сейчас, поскольку люди еще не расселись, можно было воспользоваться случаем и вернуть инициативу. Он послал Куперу ослепительную улыбку, на которую тот ответил вдумчивым кивком — таким медленным, что в него поместилось бы полное собрание сочинений Л.Н.Толстого.
— Приветствую, коллеги!— воскликнул Скиннер, решительно подходя к проектору. Щелк! Он включил его тычком большого пальца и лихо откинул крышку «дипломата». Доклад был готов лишь наполовину, но это не пугало. Главное — харизма докладчика.
Краем глаза он заметил, что Фой посматривает на часы. Купер прочистил горло и проскрипел:
— Прошу всех садиться… Дэнни, ты готов?
— Как никогда!— Скиннер улыбался, выжидая, пока все займут свои места.
Из зала донесся смешок — Кибби подобострастно хихикал в ответ на шепот Фоя, ерзая на стуле, как марионетка на веревочке.
Это про меня… Надо мной смеются!
Скиннер чувствовал, что его поры раскрылись и истекают, как девичья грудь под бритвой маньяка. Он заговорил авторитетным тоном, борясь с назойливой мыслью, что люди глядят на него как на ярмарочного медведя:
— Репутация нашего города, как и репутация всякого туристического центра, зиждется прежде всего на системе общественного питания, качество которой, в свою очередь, зависит от бдительности и слаженной работы нашего департамента. Касается это главным образом отдела санитарной инспекции. Рассмотрим два ключевых показателя: профессиональный уровень кадров и эффективность существующих процедур.— Скиннер поднес к проектору первый слайд. Прозрачный лепесток выскользнул из пальцев и прилип к наэлектризованной поверхности.— Мы видим, что…
Пролетевший по залу ропот заставил его обернуться. На экране красовались корявые буквы, написанные зеленым фломастером:
ХИБЕРНИАН ЧЕМПИОН
Чертов Макензи… Скиннер улыбнулся и торопливо поменял слайды. Вместо надписи явилась блок-схема, изображающая процесс инспекции.
— Саботажники в наших рядах,— весело пояснил он. Аудитория ответила сдержанным оживлением.
— Профессиональный уровень наших работников, разумеется, выше всяких похвал,— продолжил он, радуясь своей находчивости.— Чего нельзя сказать об анахроничных стандартах. Возьмем для примера процедуру составления отчета, уже давно, по-моему, заслуживающую кардинального пересмотра. Мало того что она тормозит работу моего отдела, так еще и соседние звенья страдают от ее крайней неэффективности!— Скиннер драматически обвел рукой зал, где собрались служащие трех отделов.
Надо поддать газу.
— Я уже не говорю о соответствии тому уровню ответственности, что диктует наша специальность! О цене ошибок, вызванных устаревшими циркулярами!— загремел он чуть ли не угрожающе, наблюдая за покрасневшим, словно Форт-Бридж, лицом Боба Фоя: все знали, что именно Фой разработал существующие порядки и всячески противился их изменению.— Система, которую мы имеем, когда за каждым инспектором постоянно закреплены определенные объекты, плодит нечистоплотность и попустительство, ибо ведет к завязыванию панибратских отношений с владельцами ресторанов и поощряет мелкую коррупцию.
Пока Фой пытался унять нервную дрожь, а Кибби фыркал, как рассерженный ежик, Скиннер изящным движением поменял слайды и принялся обрисовывать альтернативную схему работы, предусматривающую ротацию объектов и перекрестный контроль. К концу речи, однако, он почувствовал недомогание и начал сбиваться. Тело налилось тягучей усталостью, севший голос практически не достигал задних рядов.
Это — книга, по которой был снят культовейший фильм девяностых — фильм, заложивший основу целого модного течения — т. н. «героинового шика», правившего несколько лет назад и подиумами, и экранами, и студиями звукозаписи. Это — Евангелие от героина. Это — летопись бытия тех, кто не пожелал ни «выбирать пепси», ни «выбирать жизнь». Это — книга, которая поистине произвела эффект разорвавшейся бомбы и — самим фактом своего существования — доказала, что «литература шока» существует и теперь. Это — роман «На игле».
Рой Стрэнг находится в коме, но его сознание переполнено воспоминаниями. Одни более реальны – о жизни Эдинбургских окраин – и переданы гротескно вульгарным, косным языком. Другие – фантазия об охоте на африканского аиста марабу – рассказаны ярким, образным языком английского джентльмена. Обе истории захватывающе интересны как сами по себе, так и на их контрапункте – как резкий контраст между реальной жизнью, полной грязи и насилия, и придуманной – благородной и возвышенной. История Роя Стрэнга – шокирующий трип в жизнь и сознание современного английского люмпена.
Уэлш – ключевая фигура современной британской прозы, мастер естественного письма и ниспровергатель всяческих условностей, а клей – это не только связующее желеобразное вещество, вываренное из остатков костей животных. «Клей» – это четырехполосный роман воспитания, доподлинный эпос гопников и футбольных фанатов, трогательная история о любви и дружбе.
Может ли человек полностью измениться? Самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, казалось бы, остепенился: теперь он живет в Калифорнии с красавицей-женой и двумя маленькими дочками, стал успешным скульптором, его работы нарасхват. Но вот из Эдинбурга приходит сообщение, что убит его старший сын, — и Бегби вылетает на похороны. Он вовсе не хотел выступать детективом или мстителем, не хотел возвращаться к прошлому — но как глубоко внутрь он загнал былую агрессию и сможет ли ее контролировать?.Впервые на русском — недавний роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература — лучший наркотик» (Spin).В книге присутствует нецензурная брань!
Впервые на русском – новейший роман «неоспоримого лидера в новой волне современной британской словесности» (Observer), который «неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик» (Spin). Возвращаясь из Шотландии в Калифорнию, Бегби – самый одержимый из давно знакомых нам эдинбургских парней, переквалифицировавшийся в успешного скульптора и загнавший былую агрессию, казалось бы, глубоко внутрь, – встречает в самолете Рентона. И тот, двадцать лет страшившийся подобной встречи, донельзя удивлен: Бегби не лезет драться и вообще как будто не помышляет о мести.
«Игры — единственный способ пережить работу… Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня…»Приятно познакомиться с хорошим парнем и продажным копом Брюсом Робертсоном!У него — все хорошо.За «крышу» платят нормальные деньги.Халявное виски льется рекой.Девчонки боятся сказать «нет».Шантаж друзей и коллег процветает.Но ничто хорошее, увы, не длится вечно… и вскоре перед Брюсом встают ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.Одна угрожает его карьере.Вторая, черт побери, — ЕГО ЖИЗНИ!Дерьмо?Слабо сказано!
Два великих до неприличия актерских таланта.Модный до отвращения режиссер.Классный до тошноты сценарий.А КАКИЕ костюмы!А КАКИЕ пьянки!Голливуд?Черта с два! Современное «независимое кино» — в полной красе! КАКАЯ разница с «продажным», «коммерческим» кино? Поменьше денег… Побольше проблем…И жизнь — ПОВЕСЕЛЕЕ!
Перед вами первый прозаический опыт поэта городской субкультуры, своеобразного предшественника рэп-группы «Кровосток». Автор, скрывающийся под псевдонимом Тимофей Фрязинский, пришел в литературу еще в 1990-х как поэт и критик. Он участвовал в первых конкурсах современной городской поэзии «Русский Слэм» (несколько раз занимал первое место), проводившихся в клубе «ОГИ», печатался как публицист в самиздате, на сайте Удафф.ком и в запрещенной ныне газете «Лимонка». Роман - путешествие во вторую половину 90-ых, полудокументальная история жизни одного из обитателей Района: работа в офисе, наркотики, криминальные приключения и страшная, но придающая тексту двойное дно болезнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга? Какая еще книга?Одна из причин всей затеи — распространение (на нескольких языках) идиотских книг якобы про гениального музыканта XX века Фрэнка Винсента Заппу (1940–1993).«Я подумал, — писал он, — что где-нибудь должна появиться хотя бы одна книга, в которой будет что-то настоящее. Только учтите, пожалуйста: данная книга не претендует на то, чтобы стать какой-нибудь «полной» изустной историей. Ее надлежит потреблять только в качестве легкого чтива».«Эта книга должна быть в каждом доме» — убеждена газета «Нью-Йорк пост».Поздравляем — теперь она есть и у вас.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.