Алкмеониды и Филаиды афинские - [43]
Во-вторых, Алкмеониды, в отличие от остальной родовой знати, не обладали еще одним важным источником влияния — они не курировали, насколько известно из источников, ни один аттический культ бога или героя.
Эти два фактора, один из которых делал род уязвимым перед лицом возможных соперников-аристократов, а другой не давал важного источника влияния и поддержания могущества рода, вынудили Алкмеонидов развивать большую активность на других направлениях общественно-политической жизни и использовать другие формы самовыражения, которые были доступны аристократии. К этим поискам альтернативных путей можно отнести, на наш взгляд, в качестве самого основного, такие моменты.
1) Обращение Алкмеонидов к Дельфам и установление связи с ними предоставляло этому роду возможность очиститься от нечестия и обрести покровительство в лице могущественного святилища, имевшего большое влияние на общегреческие дела. Примером взаимоотношений Алкмеонидов и Дельф может служить история с постройкой нового храма и изгнанием спартанцами афинских тиранов по требованию оракула. 2) Поворот Клисфена в сторону народа и проведение демократических реформ имело, как мы знаем, принципиальное значение для последующего развития Аттики. Однако, как сообщают источники, Клисфен совершил этот шаг от безвыходности своего положения в результате борьбы с Исагором. Вполне вероятно, что Алкмеониды первоначально выиграли от территориальной реформы, так как смогли влиять на положение в разных филах и не основывали свое влияние на культах, могущество которых Клисфен попытался уничтожить. Но объективное значение этих реформ, вышедших из нужд сиюминутной политики, для последующего развития афинского государства вряд ли можно переоценить. 3) Связанная с Алкмеонидами литературная традиция, представленная, в первую очередь, Геродотом и основанная, скорее всего, на традиции самого этого рода, представляет Алкмеонидов исконными тираноборцами и защитниками интересов демоса. В сообщениях Геродота присутствуют и сообщения другого характера, освещающие деятельность Алкмеонидов в невыгодном для них свете (например, о соглашениях с тиранами), так что нам необязательно считать, что они изначально защищали интересы народа и не мыслили себе существование в Афинах при Писистрате и Писистратидах, но характерно, что в истории их рода были моменты, отличающие их линию поведения от остальной аристократии и поддающиеся поэтому интерпретации в данном ключе.
Мы не решаемся утверждать, но можно предположить, что явно выраженная активная позиция Алкмеонидов, поиски ими новых путей в политике и различных возможностей для укрепления своего положения исходят из уязвимой позиции Алкмеонидов, в которую они попали после расправы с участниками Килоновой смуты. Алкмеониды, в силу ограничения своих возможностей нечестием и отсутствием культа, стали в некотором смысле новаторами, ищущими альтернативные источники влияния, что, в свою очередь, существенно повлияло на развитие афинского государства, ведь именно от них исходили важнейшие импульсы для его развития — прежде всего, участие в изгнании тиранов и реформа Клисфена.
Что касается Филаидов, то они, на наш взгляд, представляют собой другой, более традиционный, тип аристократической семьи. Проводимая ими политика была больше выдержана в русле старинной родовой знати: основывая свое влияние на знатности и богатстве, Филаиды находили выход своему честолюбию в воинской доблести и практически неограниченной власти на Херсонесе Фракийском, в рамках иного, более медленного, по сравнению с Афинами, социально-политического развития, что и позволяло им сохранять традиции родовой аристократии. Однако весьма характерно, что Кимон Коалем, оставаясь в Афинах и будучи изгнанным Писистратом, предпочел пойти на компромисс с тираном, что показывает несомненное влияние обстоятельств и на политику Филаидов.
В целом, подводя итог сказанному об Алкмеонидах и Филаидах в контексте афинской истории архаического и раннеклассического периодов, нужно отметить несомненное значение представителей аристократических родов в формировании и становлении афинского государства. В то же время, те преобразовательные импульсы, которые исходили от знатных семей, формировались под влиянием внешних факторов, вызванных конкретными, сложившимися в данный момент обстоятельствами.
Приложения
Приложение 1
Библиография
1. Apollodorus. Bibliotheca / Ed. R. Wagner (Mythographi Graeci. Vol. I). Leipzig, 1894. — Аполлодор. Мифологическая библиотека / Пер. В. Г. Боруховича. М., 1993.
2. Aristoteles. Athenaion politeia / Ed. M. Chambers. Leipzig, 1986. — Аристотель. Афинская полития / Пер. С. А. Радцига. М., 1937.
3. Aristoteles. Politica / Post Fr. Susemihlium recognovit O. Immisch. Leipzig, 1909. — Аристотель. Политика / Пер. С. А. Жебелева / Под ред. А. И. Доватура // Аристотель. Сочинения в четырех томах, т. 4. М., 1983.
4. Cornelius Nepos. Oeuvres / Texte etabli par A.-M. Guillemin. Paris, 1923. — Корнелий Непот. О знаменитых иноземных полководцах / Пер. Н. Н. Трухиной. М., 1992.
5. Diogenes Laertius. Vitae philosophorum / Ed. H. S. Long, vol. I–II. Oxford, 1964. — Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов / Пер. М. Л. Гаспарова. М., 1976.
Книга посвящена археологическим кладам, найденным в разное время на территории Московского Кремля. Сокрытые в земле или стенах кремлевских построек в тревожные моменты истории Москвы, возникавшие на протяжении XII–XX вв., ювелирные изделия и простая глиняная посуда, монеты и оружие, грамоты времени московского князя Дмитрия Донского и набор золотых церковных сосудов впервые в русской исторической литературе столь подробно представлены на страницах книги, где обстоятельства обнаружения кладов и их судьба описаны на основе архивных материалов и данных археологических исследований.
В настоящей книге дается материал об отношениях между папством и Русью на протяжении пяти столетий — с начала распространения христианства на Руси до второй половины XV века.
В книге финского историка А. Юнтунена в деталях представлена история одной из самых мощных морских крепостей Европы. Построенная в середине XVIII в. шведами как «Шведская крепость» (Свеаборг) на островах Финского залива, крепость изначально являлась и фортификационным сооружением, и базой шведского флота. В результате Русско-шведской войны 1808–1809 гг. Свеаборг перешел к Российской империи. С тех пор и до начала 1918 г. забота о развитии крепости, ее боеспособности и стратегическом предназначении была одной из важнейших задач России.
Обзор русской истории написан не профессиональным историком, а писательницей Ниной Матвеевной Соротокиной (автором известной серии приключенческих исторических романов «Гардемарины»). Обзор русской истории охватывает период с VI века по 1918 год и написан в увлекательной манере. Авторский взгляд на ключевые моменты русской истории не всегда согласуется с концепцией других историков. Книга предназначена для широкого круга читателей.
В числе государств, входивших в состав Золотой Орды был «Русский улус» — совокупность княжеств Северо-Восточной Руси, покоренных в 1237–1241 гг. войсками правителя Бату. Из числа этих русских княжеств постепенно выделяется Московское великое княжество. Оно выходит на ведущие позиции в контактах с «татарами». Работа рассматривает связи между Москвой и татарскими государствами, образовавшимися после распада Золотой Орды (Большой Ордой и ее преемником Астраханским ханством, Крымским, Казанским, Сибирским, Касимовским ханствами, Ногайской Ордой), в ХѴ-ХѴІ вв.
Одними из первых гибридных войн современности стали войны 1991–1995 гг. в бывшей Югославии. Книга Милисава Секулича посвящена анализу военных и политических причин трагедии Сербской Краины и изгнания ее населения в 1995 г. Основное внимание автора уделено выявлению и разбору ошибок в военном строительстве, управлении войсками и при ведении боевых действий, совершенных в ходе конфликта как руководством самой непризнанной республики, так и лидерами помогавших ей Сербии и Югославии.Исследование предназначено интересующимся как новейшей историей Балкан, так и современными гибридными войнами.