Алитет уходит в горы - [3]

— Близко моржа нет! — сказал он обступившим его сородичам. — Моржи идут далеко от берега. Там, дале-е-ко! — И Алитет размашистым жестом показал в даль моря.

Он повернулся к вельботу, строго и зычно крикнул людям:

— Эй, вы! Надо подальше убрать вельбот от волны. Или вы ослепли: знак может смыть!

Этот знак — «1916 год» — на борту вельбота был выведен черной краской. Американец, продавший вельбот Алитету, собственноручно нарисовал его. И вот на протяжении четырех лет Алитет ежегодно сам подкрашивал знак. Цифра «1916» уже превратилась в «1016». Этот знак могучей силы, положившей начало крепкой жизни, Алитет тщательно и суеверно оберегал.

— Быстро, быстро убирайте вельбот! — орал он во весь голос.

Люди, облепив борта, волоком потянули вельбот по твердому снегу. В вельботе было много мяса: с трех моржей. На окровавленных тушах лежали одиннадцать моржовых голов с длинными изогнутыми бивнями. Удачный промысел на моржа веселил сердце Алитета.

Туматуге, взявшись за бивни самой большой головы, еле-еле вывалил ее через борт. Бивнями он воткнул ее в снег.

Вскоре вокруг вельбота снег покрылся кровью. Туматуге вытащил одиннадцатую голову и поставил ее на снег рядом с другими. Усатые морды моржей с большими открытыми глазами стояли в один ряд, как живые.

Алитет знает, что нужно приятелю-американу! Бивни! А мясо можно бросить в море, американ не берет его. Да и вельбот не поднимет больше трех моржей.

Женщины с сидящими у них на плечах детьми стояли у самого берега. Они жевали морскую капусту и неотрывно, молча следили за байдарами.

Старик Вааль подошел к Алитету.

— Не-ет, моржи далеко! Байдарные охотники ни одного не убили, самодовольно улыбаясь, говорил Алитет. — Мой вельбот крепкий, быстрый, как олень. Морж от меня не уйдет. Недаром я отдал за него Чарли шесть шкур белого медведя, два мешка лисьих и песцовых шкурок! А сколько моржовых бивней он получил от меня в придачу! — Алитет пренебрежительно махнул рукой в сторону моря и добавил: — А на байдарах охотиться — все равно что без ружья за лисицей бегать.

Старик Вааль подошел к моржовым головам, с грустью посмотрел на них и промолвил:

— Сколько пропало мяса! Сколько еды пропало! От восьми моржей! Хорошая еда брошена в море.

— Американ плохой вельбот не привезет, — продолжал Алитет, не слушая старика, и направился к выгруженным трем тушам.

Сюда сбежались и собаки со всего стойбища. Они, облизываясь, сидели полукругом, уставив умные морды на мясо. Нетерпение свое они изредка выражали протяжным поскуливанием и щелканьем клыков. Наиболее нетерпеливые хватали комки снега, залитые кровью, и тут же пожирали их.

Мяса давно не было. С прекращением нартового пути собак перестали кормить. Исхудалые, облинявшие, с повисшими на боках клочьями шерсти, они бегали по стойбищу и злобно дрались из-за выброшенных костей. С наступлением лета они убегали в глубь тундры, дичали, питались овражками[2] и полевыми мышами. И только собаки Алитета были в теле. Алитет любил хороших собак.

Один пес не выдержал тяжкого испытания и бросился к мясу.

— Гыть! Успеешь! Я вот тоже терпеливо жду куска мяса, — крикнул Вааль и замахнулся костылем.

Пес вялым прыжком отскочил в сторону, недовольно поглядывая на старика.

Прищурив глаза, Алитет рассматривал большую моржовую голову. Он вытащил бивни из снега, повернул голову моржа и измерил клык кистью правой руки.

— Хороший клык. Двадцать паунт[3] в каждом будет.

Никто из охотников не представлял себе этой «паунтовой» меры и вообще никаких мер веса. И только Алитет, постоянно общаясь с Чарли, отлично знал, что такое паунт.

Чарльз Томсон — владелец пушной фактории — избрал Алитета своим посредником и для забавы научил его взвешивать товар на английских весах.

И теперь Алитет говорил о паунтах исключительно для того, чтобы подчеркнуть свою осведомленность в таком важном деле и чтобы люди понимали, какой он, Алитет, знающий человек. Сощурив бегающие глаза, он сказал:

— Речь человека собакам не понять. Не понять и нашим людям паунта. А я знаю, что такое паунт! — И Алитет торжествующе засмеялся, оскалив белые прочные зубы.

— Нет, Алитет, — покачивая головой, сказал старик Вааль. — Смеешься ты зря. Собаки понимают разговор человека. Только разговаривать они не хотят с ним. Я думаю так, — серьезно закончил старик.

Алитет недружелюбно посмотрел на него.

— Что такое говоришь ты, старик? Не оставил ли ты в яранге разум свой?

Вааль немного помолчал, замигал и наставительно ответил:

— Каждая голова, Алитет, источник понятия. И человек, и зверь, и даже маленькая птичка — все с понятием. Если бы наши люди продавали клык Чарли Красному Носу сами, а не через тебя, они тоже знали бы, что такое паунт.

— Зачем ты зовешь его Красный Нос? Или ты не знаешь, что он не любит, этого?

— Нельзя же называть белым песцом красную лисицу. Такой он есть, сказал старик и не спеша, осторожно переступая, направился к женщинам.

Алитет зло посмотрел вслед старику, плюнул на снег и пошел к людям. Они уже сложили головы моржей на нарту, впряглись в нее гуськом и повезли к яранге Алитета.

Не ожидая просьб изголодавшихся людей, Алитет крикнул: