Однако если Армия обороны Мира людей, возглавляемая Беркули, будет разбита, каждого жителя все равно ожидает колоссальная трагедия, хоть и иной формы.
– …Я тоже буду стараться изо всех сил. Я готова отдать всю Жизнь, что ты для меня сохранил, всю до последней капли. Поэтому… если я погибну, в последний миг я позову тебя. И тогда, я уверена, ты встанешь и достанешь меч из ножен. Если только ты проснешься, уже неважно будет, сколько врагов – тысячи или десятки тысяч. Ты совершишь еще одно чудо и спасешь Мир людей… спасешь всех. Потому что ты…
Сильнейший в мире мечник, сумевший уничтожить первосвященника.
Прошептав мысленно последние слова, Алиса вытянула руки и обняла исхудавшее тело Кирито. То ли через миг, то ли через несколько минут она разомкнула объятия и встала; лишь тут она заметила взгляд Ронье, в синих глазах которой покачивалось какое-то непонятное сияние. Что это? Она моргнула и тут же поняла.
– Ронье-сан. Ты… любишь Кирито, да?
Как только она с улыбкой произнесла эти слова, хрупкая девушка прижала руки ко рту, а щеки ее до самых ушей заалели. Потупившись, Ронье едва слышным голосом ответила:
– Не… нет, просто… вы такая замечательная… а я всего лишь обычная ученица мечника, и…
– Ничего такого замечательного во мне нет, совершенно. Ведь ты, Ронье-сан, наследница дворянского рода, не так ли? А я родилась в крохотной деревушке на краю мира, а где родился Кирито, я вовсе понятия не имею…
Тут Ронье внезапно перебила Алису, отчаянно замотав головой:
– Нет же! Я… я ведь…
Ронье замолчала, на глазах ее проступили капли влаги. Тиизе ласково поддержала подругу правой рукой. Ее глаза цвета осенней листвы тоже были на мокром месте; дрожащим голосом она произнесла:
– Алиса-сама… вы знаете, какой именно Запрет нарушили Кирито-семпай и Юджио-семпай?
– Э… ээ. Во время ссоры в Академии… убили другого ученика, насколько я слышала.
Полгода назад, когда ничего еще не знавшей Алисе, надежному воину Церкви Аксиомы, поступил приказ Совета старейшин об аресте, она чуть удивилась – так ей сейчас вспомнилось. Убийство ученика столичной Академии другим учеником – тяжелейшее нарушение Запрета; история Церкви такого еще не знала.
Кивнув Алисе, Тиизе задала следующий вопрос:
– В таком случае… знаете ли вы, почему семпаи нарушили этот Запрет?..
– Нет… Этого я не…
Она покачала головой – и в этот миг в ее памяти всплыл резкий возглас.
Слова, которые Кирито крикнул ей в лицо, когда их двоих вышвырнуло из собора и она заявила, что не нуждается в помощи преступника…
«Раз Индекс Запретов этого не запрещает, то дворяне высоких классов могут делать что захотят с девушками, не совершившими ни единого преступления, как Ронье и Тиизе… Ты серьезно считаешь, что такое можно простить?!»
Точно. Тогда я услышала имена этих двоих.
По-видимому, тот ученик, которого убил Кирито, принадлежал к одному из высших классов. А «делать что хотят» – это…
Стоя перед смотрящей на нее во все глаза Алисой, Тиизе дрожащим голосом начала рассказывать.
– Элитный ученик мечника Райос Антинос и элитный ученик мечника Умбер Зизек постоянно приказывали нашей подруге, младшей ученице мечника Френике Сески, делать разные унизительные вещи. Мы вдвоем пошли к элитным ученикам протестовать, но от возмущения не удержались от слишком резких выражений. И это дало им повод в соответствии с Фундаментальным законом империи воспользоваться дворянским правом судить…
Девушки, похоже, вспомнили боль, которую им тогда пришлось испытать. Голос Тиизе увял, Ронье повесила голову и начала всхлипывать.
Дальше что-либо говорить излишне; с этой мыслью Алиса раскрыла было рот, но красноволосая девушка решительно продолжила:
– Кирито-семпай и Юджио-семпай спасли нас своими мечами от этого невыносимого наказания. Если бы мы были хоть немного умнее, всего этого бы не случилось. Наши семпаи бросили вызов Церкви, чтобы исправить закон, и благодаря этому мы сохранили жизнь. Мы… совершили непоправимое преступление. Поэтому… мы просто не имеем права говорить, что любим семпаев…
Из глаз выложившей все, что было у нее на сердце, Тиизе наконец тоже потекли слезы. Крепко обнявшись, девушки под грузом непомерно тяжелого для их лет раскаяния тихонько заплакали.
Алиса, скрипя зубами, подняла взгляд к окошку палатки.
Она знала, что во всех четырех империях высшее дворянство загнивает. Что оно погрязло в обжорстве, жадности – и распутстве.
Однако в те времена Рыцарь Единства Алиса, хотя прекрасно знала о деяниях аристократов, отводила глаза – тем самым запятнав и себя. Она твердо верила, что, будучи защитницей законов, призванной из Небесного града, не должна пытаться вмешиваться в то, что не связано с Запретами.
Но то, что она ничего не замечала, само по себе было грехом. Ненавидимые Кирито преступления оставались тяжкими преступлениями, хоть и не оговаривались Индексом Запретов. По сравнению с ней эти две девушки – храбрей многократно.
Алиса сделала глубокий вдох и, вложив в голос всю свою уверенность, сказала:
– Нет, ошибаетесь. Вы обе вовсе не преступницы.
Ронье тут же вскинула голову. Глаза девушки, которая, Алисе казалось, вечно пряталась в тени Тиизе, сейчас горели; она выкрикнула:
