Он накрыл ее руку, в которой была пачка денег, своею.
Нелли раскрыла пачку веером. Это были пятерки и десятки на общую сумму в сто, максимум двести баксов.
– У меня было пять сотенных, их я отдала вам, а все остальное – сущие гроши.
– Но и за них многие из здешних бандитов способны перерезать вам горло и выпить из него кровь до последней капли.
– Умеете вы образно выражаться!
– Образно, зато верно. А сейчас, пожалуйста, уберите деньги.
– Все?
Свистун поглядел на пять сотенных. Это были новенькие, чистенькие, прямо-таки девственные купюры. Люди еще не успели захватать их жадными лапами.
– Вы все еще медлите, Уистлер? В чем дело?
– Каждый раз, когда я связываюсь со столь красивой женщиной, на меня обрушивается куча неприятностей.
– Давно уже мне не делали таких комплиментов, – возразила Нелли. – Но неприятностями надо заниматься по мере их поступления, не так ли?
Свистун все еще не решался взять деньги.
– Вот как мы поступим, – сказала Нелли. – Первая встреча с Роджером и его адвокатами у меня завтра. Вы остаетесь со мной до окончания этой встречи. Посмотрим, как она пройдет, какое послевкусие у меня останется. Может быть, он решит ограничиться унижениями и оскорблениями. Одним словом, поживем – увидим. Но сегодня вечером я очень нервничаю, и мне необходимо за кого-нибудь ухватиться. – Улыбнувшись, она предостерегающе подняла палец. – Разумеется, это всего лишь образное выражение. Так что смело забирайте пять сотен. Если по окончании встречи мы с вами решим, что телохранитель мне не нужен, вы просто-напросто вернете мне половину, а вторую половину оставите себе как гонорар за доставленные хлопоты.
– Выходит, вам хочется прибыть на встречу с нанятым бойцом, – заметил Свистун.
– Ну, и что в этом дурного? Пусть ублюдок увидит, что и я не совсем беззащитна.
– У меня нет при себе оружия. Оно осталось дома, в цветочном горшке.
– Что ж, по крайней мере, я смогу показать ему, что у меня есть друг.
Она буквально втиснула ему в руку пять сотен.
– Этого хватит и за кофе, и…
Она поднялась с места, вышла из ниши.
– Я живу у подруги в Брентвуде, пока она сама в отъезде. Ваша комната будет по соседству с моей. Вы заедете домой за пижамой или предпочитаете спать голым?
Свистун понимал, что Боско, Кортес и Канаан следят за ним в эту минуту. И не забывал о том, что слух у Канаана как у лисицы. Ее последнее замечание не то чтобы обнадежило его, но в каком-то смысле порадовало: вот об этом теперь трое ублюдков и потолкуют. Он встал, взял Нелли под руку, махнул Боско на прощание и препроводил ослепительную красотку на выход. Уже на тротуаре он спросил у нее:
– На моей машине поедем или на вашей?
– Я не вожу машину. Я приехала сюда на такси.
– А моя машина вон там.
Он повел ее за угол. Теперь уже она держала под руку его самого. Ноги у нее были длинными. Через шаг-другой она приноровилась к его темпу, и они пошли бедро к бедру, причем Нелли легонько прижималась к нему – и бедром, и грудью, – и, чувствуя эти прикосновения, Свистун понимал, что он влип.
Вишнево-красный «БМВ» описывал уже седьмой круг по здешним местам, в которых проходила «выставка-продажа». Кое-кто из профессионалов и профессионалок уже начал гадать о том, чего же все-таки нужно женственному блондину за рулем и его черноволосой и луноликой подружке. Кто-то говорил, что это самые обыкновенные туристы, другие утверждали, будто они ищут десятилетнего малыша или малышку, чтобы порезвиться втроем, третьи полагали, будто это мазохисты, разыскивающие Донну Наполи, которая со всеми своими бичами и цепями околачивается нынче вечером в каком-то другом месте, а четвертые не сомневались в том, что парочке нужны сиамские близнецы – товар, редкостный даже в сокровищницах и скотоприемниках Хуливуда.
– Ага, – провозгласила чернокожая потаскушка серебряном парике. – Вот оно как. Решила ему отсосать. Этот блондинчик разогрелся, бесплатно глядя на нас, а она раз – и нырнула, как подводная лодка.
Дженни и впрямь нырнула в «глубь салона так стремительно, что у нее юбка задралась чуть ли не до ушей.
– Вот она. Вот она, сучка, – прошептала она, словно, заговори она нормальным голосом, в здешней шумихе ее кто-нибудь смог бы расслышать.
– Что еще за сучка?
– Моя мачеха. Пока еще мачеха.
– Где?
– Да вот! Переходит через улицу под руку с каким-то мудаком. Та, что в шляпке и в мехах.
– Ага, вижу.
– Ах, чего бы я не отдала, лишь бы узнать, что за дела у нее с этим мужиком. И чего бы не отдал за это мой папочка!
– А что бы он отдал?
– Да все что угодно!
Спиннерен завернул за угол и успел проехать квартал как раз вовремя, чтобы увидеть, как Нелли со Свистуном проходят на стоянку «Милорда».
Спиннерен вырулил на первую полосу, перегнулся через Дженни, открыл пассажирскую дверцу.
– У тебя есть деньги на такси?
– Что это взбрело тебе в голову?
– Собираюсь выполнить твое желание.
– Но не бросишь же ты меня прямо на улице?
– Тебя я взять с собой не могу. Так что если ты действительно хочешь знать, что происходит, то давай решайся поскорее. – Он полез в карман, достал кошелек, выудил две двадцатки. – Сунь деньги в лифчик и никому не показывай, пока не сядешь в такси.
