Алиса - [3]

– Точно не скажу, – заговорил он, понизив голос, и ей пришлось напрячь слух. – Наверное, это дело рук волшебника.

– Волшебника? – переспросила Алиса.

Такой чуши она от него еще не слыхала.

– Волшебники на свете уж давно перевелись. Их изгнали или уничтожили много веков назад во времена Очищения. Это здание не такое древнее. Как волшебник мог поймать Бармаглота и заточить его здесь?

– На это способен только волшебник, – настаивал Тесак. – Простому человеку с ним не сладить.

Алиса мирилась с его фантазиями о чудовище в подвале, но выдумки про волшебников – это уже чересчур. Хотя что толку спорить? Порошков Тесак не принимал, уколов ему не делали, вот он и начинал иногда бузить – мог выть часами напролет или молотить по стене, разбивая в кровь кулаки.

Поэтому Алиса промолчала, слушая его неровное дыхание и стенания других пациентов, эхом разносящиеся по зданию.

– Жаль, что я не могу взять тебя за руку, – посетовал Тесак. – Я никогда не видел тебя целиком. Только частями через дырку. Я пытаюсь их сложить в единое целое в голове, чтобы представить тебя всю, но как-то не очень получается.

– А я тебя представляю просто серыми глазами с бородой, – поделилась Алиса.

Тесак тихо, но как-то безрадостно засмеялся.

– Как Кролика, только глаза и мех. Интересно, Алиса, если бы мы встретились на улице, поздоровались бы?

Она заколебалась. Не хотелось его обижать, но и врать тоже. Как ее родители. Они могли сказать:

– Ты прекрасно выглядишь. Скоро вернешься домой.

Но Алиса знала, что это ложь.

– Алиса? – снова позвал Тесак, отвлекая ее от раздумий.

– Не знаю, состоялась бы эта встреча, – осторожно сказала она. Ведь я жила в Новом городе, а ты… кажется, из Старого.

– А-а, фу-ты, ну-ты, – жестко протянул Тесак, – звезде не пристало мараться в Старом городе. А оно вишь как обернулось, вывозилась по уши. Теперь мы с тобой одного поля ягоды.

Сказал, будто кулаком врезал, у нее даже дыхание перехватило. Но он был прав, ничего не скажешь. Правда – это все, что у нее осталось. Только правда и Тесак.

– Да, – согласилась она, – мы оба здесь.

Оба надолго замолчали. Алиса затихла во тьме, наблюдая за ползущим по полу пятном лунного света. Похоже, Тесак сегодня ходил по лезвию ножа, не стоило его подталкивать.

– Прости, Алиса, – наконец сказал он, и снова стал похож на привычного знакомого Теса.

– Перестань… – начала она, но он перебил ее.

– Зря я такое ляпнул, – повинился он. – Алиса, ты мой единственный лучик света. Без тебя я бы давно тут загнулся. Просто Бармаглот проснулся, из-за него всякая дрянь в голову лезет.

– Как топор входит в плоть, – вспомнила она его слова.

– И теплая кровь на руках, – добавил Тесак. – Как вспомню – словно в себя прихожу. Словно вот такой я на самом деле.

– По крайней мере, у тебя хоть какие-то мысли на этот счет, – заключила Алиса. – А я так и не успела разобраться, в самом начале запуталась.

За стенкой снова послышалась возня.

– Меня словно клопы заели, – пожаловался он, – спой что-нибудь.

– Да я и песен не знаю, – удивилась она просьбе.

– Нет, знаешь, ты целый день ее напеваешь, а если не поешь, то мурлычешь. Что-то про мотылька.

– Мотылька? – переспросила она, и при этом слове сразу вспомнила, будто услышала мамин голос. Напоминание о навеки утраченной любви было таким мучительным, словно сердце пронзили насквозь. Она запела вслух, чтобы заглушить память собственным голосом:

Спи, мотылек,

Спи, мотылек,

День ушел отдыхать,

Спи, мотылек,

Спи, мотылек,

Скоро утро опять.

Глазки закрой и закутайся в ночь,

Страхи твои улетучатся прочь.

Спи, мотылек,

Спи, мотылек,

Скоро утро опять.

Горло сдавило от нахлынувшей тоски по утраченной любви, и она затихла. Тесак ничего не сказал, но она слышала, как он задышал ровно и глубоко, и прикрыла веки. Она подстроилась под ритм его дыхания, словно держала его за руку в окутавшей их ночи.

Алисе снилась кровь. Кровь на руках и под ногами, она заполнила рот и текла из глаз. Вся комната в крови. За дверью стоял Тесак, рука об руку с порожденной мраком омерзительной тварью со сверкающими серебристыми зубами.

– Не забирай его, – взмолилась Алиса или попыталась сказать, но, захлебываясь кровью, не могла вымолвить ни слова.

Потом глаза заволокло дымом, и Тес с чудовищем скрылись из виду. Тело окутало теплом, и ничего не осталось, кроме огня.

«Пожар, пожар!»

– Алиса, проснись! Больница горит!

Алиса разлепила веки. Тесак прижался вплотную к мышиной норе, дико сверкая глазом от страха и нетерпения.

– Ну наконец! – вскрикнул он. – Не поднимай голову, там все в дыму, и ползи к двери, только держись от нее сбоку.

Не успела Алиса и глазом моргнуть, как он исчез. Сон еще не отпускал ее, во рту пересохло. Рубашка прилипла к телу, лицо покрылось испариной. В голове наконец начало проясняться, и в нос ударил запах дыма вперемешку с другим… будто жареного мяса. Она старалась не думать, откуда он взялся.

Алиса перевернулась, распластавшись на спине, и над головой совсем близко увидела плотную дымовую завесу. Лежать на раскаленном полу было сущей пыткой, но деваться было некуда.

До нее доносились звуки. Треск пламени, грохот чего-то тяжелого, рухнувшего на землю. Ужасные, душераздирающие крики. А рядом – кряхтение и многократные удары всем телом о стену. Это Тес пытался выбить дверь. Алиса сомневалась, что ему это удастся. Стены, может, и мягкие, но двери-то железные. Он просто убьется. Шум стоял ужасный.