Алиенист - [161]

— Келли? — спросила Сара.

— Не исключено, — ответил Рузвельт. — Определенно утверждать можно только одно: там все уже начало выходить из-под контроля, когда их разогнали. Политические последствия этого дела с каждым днем все серьезнее — и мэр Стронг, боюсь, достиг того прискорбного состояния, когда забота о последствиях каких-либо мер приводит лишь к параличу. В этом деле он не желает никаких опрометчивых шагов. — Теодор умолк и состроил Саре не вполне серьезную хмурую гримасу. — Больше того, до него доходят разные слухи, Сара, о том, что вы работаете с Айзексонами. Как вам известно, у многих вызывает сильнейшее неприятие тот факт, что расследованиями убийств занимается женщина.

— Значит, я удвою свои усилия, — невинно улыбнулась Сара, — дабы тайное осталось тайным.

— Гм-м… да, — неуверенно протянул Теодор. Несколько секунд он вглядывался в наши лица, затем кивнул. — Вот что я имею вам предложить. Восемнадцать дней — ваши. Найдите все, что сможете. Однако двадцать первого числа я желаю услышать подробный отчет обо всех ваших находках, с тем чтобы я отрядил особо доверенных офицеров на все возможные места преступлений и пути отхода. — Рузвельт впечатал мясистый кулак в ладонь. — Больше никакой резни я не потерплю.

Я глянул на Сару — та быстро обдумала предложение и уверенно кивнула.

— Можно оставить детектив-сержантов? — спросил я.

— Разумеется, — отозвался Рузвельт.

— Решено. — Я протянул руку Теодору, и тот пожал ее, снимая другой рукой пенсне.

— Я только надеюсь, что вы за это время действительно узнали много, — сказал Рузвельт, пожимая руку Сары. — Мне бы не хотелось оставлять должность, не разрешив этого дела.

— Так вы планируете уйти, Рузвельт? — подначил его я. — Выходит, Платт все же поджаривает вам пятки?

— Ничего подобного, — буркнул Теодор. Теперь настал его черед лукаво явить мне впечатляющий оскал. — Однако партийные съезды не за горами, Мур, а за ними последуют выборы. Нашим выдвиженцем будет Маккинли, если я не ошибаюсь, а демократам, похоже, достанет глупости выдвинуть Брайана. Так что осенью победа будет за нами[29].

Я понимающе кивнул:

— Участвуете в кампании? — Теодор скромно пожал плечами:

— Мне сообщили, что для меня найдется занятие — как в Нью-Йорке, так и в западных штатах…

— И если Маккинли действительно слов на ветер не бросает…

— Ладно, Джон, — саркастически усмехнулась Сара. — Ты же знаешь, как комиссар относится к таким спекуляциям.

У Рузвельта округлились глаза:

— Вы… Вас, дамочка, похоже, слишком долго не было в Управлении — какая дерзость! — Впрочем, он тут же успокоился и жестом указал нам на дверь. — Давайте, проваливайте. У меня здесь еще целые залежи официальных бумаг, а это дело на всю ночь, ибо кто-то увел у меня секретаршу.

Мы с Сарой вновь ступили на Мэдисон-авеню уже около восьми вечера, но по домам расходиться не хотелось — нас переполняли воодушевление от того, что нам позволили вести следствие дальше, и теплый воздух чистой весенней ночи. Не меньшим кощунством казалось нам запираться в штаб-квартире, дожидаясь Айзексонов, хотя необходимо было поговорить с ними сразу же по приезде. Мы двинулись пешком в центр, и тут меня вдруг осенило: а почему бы нам не поужинать на открытом воздухе у отеля «Сент-Денис», как раз напротив дома № 808. С этой позиции мы бы наверняка не проглядели детективов. Сару эта идея устроила как никакая другая, и чем дальше мы шли по авеню, тем восторженнее становилась моя спутница. Я давно не видел ее такой: куда-то подевалась даже угловатая порывистость ее движений, хотя ум ее не блуждал, а мысли она высказывала последовательно четкие и значимые. Объяснение такому ее поведению пришло мне в голову позже, когда мы сидели за столиком, и было весьма незатейливым. Несмотря на слова Теодора о возможной официальной и общественной реакции на весть о ее причастности к этому следствию, Сара в тот момент была сама себе хозяйкой, профессиональным детективом — по сути, а не по должности. Впереди нас ожидало еще немало испытаний и разочарований, и я до сих пор благодарен ей за тот немеркнущий энтузиазм. Она была движущей силой всего нашего предприятия больше, чем кто-либо другой.

Количество поглощенного мною в тот вечер вина превысило все мыслимые пределы: к моменту, когда мы покончили с обедом, изгородь, отделявшая наш столик на углу «Сент-Денис» от тротуара, уже не могла сдержать моих страстных порывов, выражавшихся в знаках внимания множеству красивых женщин, которые в тот час невинно слетались на маняще-яркие огни витрин магазина «Маккрири». Сару мое разнузданное поведение начало утомлять, и она уже была на грани того, чтобы предоставить меня моей судьбе, когда ее внимание что-то привлекло. Я тоже обернулся и в указанной ею стороне узрел остановившийся у дома № 808 кэб, из которого изможденно вывалились Маркус и Люциус Айзексоны. Быть может, виной тому алкогольные пары, или события последних дней, или даже погода, но только вид их наполнил меня таким ликованием, что я тут же перемахнул через изгородь и бегом устремился к ним через Бродвей с изобильными приветствиями. Сара последовала за мной более рациональным манером. В прериях Люциус и Маркус, очевидно, провели изрядно времени на солнце, ибо кожа их значительно потемнела, а вид сделался располагающим и здоровым. Казалось, они тоже обрадованы своим возвращением, хотя я не был уверен, что их радость выдержит испытание вестями об отставке Крайцлера.