Алхимия вечности - [40]

Кир проходит мимо, разглядывая мою работу.

— Хорошо, — хвалит он. — Очень точно.

— Спасибо, — говорю я коротко.

Он прочищает горло и говорит с остальным классом

— Я понимаю, что это трудно для многих из вас. Что в нашем современном обществе вы не часто окажетесь лицом к лицу или, как сейчас, рукой к лапе со смертью. Мой вам совет — смиритесь.

Все смеются. Кир всегда любил слушателей.

У меня спирает дыхание, когда Кир подходит к лабораторному столу Ноя. Он склоняется над плечом Ноя, взгляд направлен в его тетрадь.

— Какие красивые диаграммы, — произносит Кир с восхищением. — У тебя намётанный глаз. Ты художник?

Ной в смущении опускает глаза.

— Не совсем так. Я люблю фотографировать, но это совсем не значит быть художником или что-то в этом роде.

Он бросает быстрый взгляд на меня.

Кир качает головой.

— Не преуменьшай свои достоинства. У тебя талант. Все, кто говорят, что фотографии не относятся к искусству, — простите, идиоты.

Мой партнёр по лаборатории снова зовёт меня по имени, и только тогда я понимаю, что он уже некоторое время говорит со мной.

— Что? — спрашиваю я.

— Я спросил, не хочешь ли ты, чтобы я заполнил диаграмму? Ты и так сделала всю грязную работу.

— Конечно, да. Спасибо.

Я напрягаюсь, стараясь услышать Ноя и Кира. Есть нечто эдакое в поведении Кира — нечто, которое я никогда не видела раньше, — и мне это не по душе.

Звенит звонок, выводя меня из задумчивого состояния. Мой партнёр очищает место, и комната быстро пустеет. Я благодарна возможности оставить Кира и жду Ноя за дверью. Он так нужен мне, чтобы успокоиться, чтобы снова почувствовать себя в безопасности. Но слышу, как Кир просит его остаться после занятий. «Нет, — безмолвно протестую я. — Оставь его в покое!» Но что я могу сделать? Я направляюсь на следующий урок, а узел в моем животе скручивается всё туже. И это липкое чувство страха — холод, словно я под толщею воды, куда никогда не проникали лучи солнца.

Глава 28

Ной в хорошем настроении, когда мы стоим в очереди кафетерия.

— Дама предпочитает бутерброд из тунца и ржаного хлеба или соевые сосиски? — спрашивает он с усмешкой.

— Тунец. Не доверяю искусственному мясу.

— Неплохой выбор.

Даже учитывая холод на улице, мы выходим с едой наружу, подальше от любопытных глаз и подслушивающих ушей. До сих пор, начиная с урока биологии, в моём животе застывший узел, а плечи напряжены.

— Что хотел мистер Шоу? — спрашиваю я, когда мы усаживаемся под раскидистым дубом.

— Поговорить о моих фотографиях. Он так вдохновенно говорил, что я должен поступать в школу искусства. Это мило — я же никогда не думал о себе, как о творческом человеке.

Он откусывает сэндвич.

— Как он может говорить о твоих фотографиях, если никогда не видел их? — спрашиваю я. — Разумеется, это мило с его стороны, но он же ничего о тебе не знает.

Я знаю, что Киру плевать на Ноя. Он просто льстит ему. Точно так же он вёл себя с Джаредом и Натаниелем, прежде чем сделать их Воплощёнными.

— Кайли, я знаю, что не так хорош, как ты. Твои картины удивительны, — он выглядит уставшим.

— Я не об этом. Просто думаю, он неискренен.

— Вот спасибо за вотум доверия, — сухо отвечает Ной. — Он порекомендовал мне несколько книг — что-то интересное о квантовой механике и метафизической химии. Понятия не имел, что в научном классе может быть настолько захватывающе.

— Он просто должен пользоваться обычным учебником. Задания для тестирования будут основываться на нём, — чувствую болезненные спазмы в животе и начинающуюся мигрень. «Ненавижу». Ненавижу, что Кир пытается прибрать Ноя в свои лапы. И ненавижу, что он заставляет нас бороться. Что ему нужно от него?

— Да что с тобой сегодня? Тебя что-то беспокоит? — Ной кладёт свою руку мне на плечо, и меня заполняет желание довериться ему. Эта мысль так мучительна — иметь кого-то, знающего правду. Хочется сказать ему своё настоящее имя: Серафина.

Но что потом, спрашивается? Попросить его сбежать со мной? Что будет, когда он повзрослеет, а это тело начнёт подводить меня? Я поклялась больше не убивать — это моё последнее тело.

Я сглатываю слюну, заталкивая подальше желание рассказать Ною правду.

— Я не доверяю мистеру Шоу, — осторожно говорю я, желая, чтобы он понял меня. — Мне интересно, откуда он приехал? Где наш учитель? Когда он вернётся? — я не упоминаю рассказ Кира о «творческом отпуске» мистера Робертса.

Ной вздыхает.

— Если честно, я бы хотел, чтобы мистер Шоу стал нашим постоянным учителем. Он фактически заставляет нас думать.

— Он довольно харизматичен, — соглашаюсь я. — Но в нём слишком много от социопата.

Ной смеётся — глубокий тёплый звук. Злясь на себя, я улыбаюсь. Знаю, это паранойя. Ужасная мысль пронзает меня.

— Ты же ничего не говорил ему об аварии?

— Конечно, нет, — он выглядит озадаченным, даже раненым. — Я же обещал тебе, что никому не скажу. И с чего ты вдруг это решила?

— Прости, знаю. Просто что-то в нём меня пугает.

— Напомни мне никогда не выпускать твою тёмную сторону, — отвечает Ной. — О, и, Кайли?

— Да?

— Как поют бессмертные «Кинкс»[47], «паранойя разрушит нас».

Я смеюсь.

— Не думаю, что слова точные. Но, в принципе, согласна.

Всё оставшееся время ланча мы болтаем о разных вещах: родителях Ноя, возможности поступления в школу искусств, местах свидания. Но часть меня погружена в свои мысли. В голове туман. Кир может ранить меня множеством различных способов. Теперь, когда здесь небезразличные мне люди, я уязвима.