Алхимик - [15]

Видно, мой запас сообразительности сильно истощился, догадаться отключить потные железы на коже лица и усилить их действие в другом месте, я сообразил не скоро. Но все же сообразил! Теперь, я видел расстилавшуюся внизу местность, с лентами дорог и полосами лесов. Думаю, за слой облаков уходить не стоило, магический голод, бывший пока не сильным, но действующим вкупе с физическим, раздражал. Следовало выбрать избранных и осчастливить ближнего своего незаметной подлостью, к тому же, ночью я лететь не мог, а середина дня уже прошла.

Проблему создавало неважное зрение, и очень приличная высота, несколько километров точно — зато у меня уже был оптический материал, пока занимающийся бесполезной дифракцией. Провозившись около часа, я смог перестраивать ближайший участок оболочки, образуя систему зеркал — линзы не получились, при увеличении толщины орихалк становился непрозрачным. Это и к лучшему, «дома» я собирал самодельный отражательный телескоп системы Ричи-Кретьена в период увлечения астрономией и теперь вспомнил счастливое детство.

Пришлось создать внизу отверстие, с усиленной манжетой из проволоки, по его центру, на растяжках разместить вторичное выпуклое гиперболическое зеркало, а перед собой — главное гиперболическое зеркало с отверстием в центре. Здорово помог сохранившийся мучительный опыт настройки, и потрясающие способности орихалка к построению математически выверенных поверхностей, а также имеющаяся у него область памяти, позволяющая сохранять блоки конструкции.

Кстати, обнаружив эту область памяти, я раскатал губу на пару-тройку древних конструктов, однако там была только пыль веков, закатавшая ее обратно.

Зажмурив один глаз, я принялся рассматривать местность внизу, наклонять «телескоп» приходилось изменением длин проволочных тяг, удерживающих меня. При этом смещался центр тяжести и оболочка соответственно проворачивалась, правда за это пришлось заплатить падением высоты полета. Еще час времени и появились навыки, для управления своим «Хабблом». Пора было выбирать место посадки «пепелаца», и вряд-ли стоит поднимать его в небо еще раз, не заправив баки — вся эта возня оставила не больше трети объема магической энергии.

Все-таки я выследил колонну телег, чем — то груженым! Опасно накренив «телескоп» по ходу движения заметил удобную рощу вдали, блеснула поверхность воды, видимо лесного озера. Можно предположить, что избранные, к вечеру, остановятся на отдых именно здесь. Большим плюсом озеру засчитывался достаточно безопасный вариант посадки. Орихалк не был бесконечно прочным и особо твердым, конструкт при ударе о поверхность мог запросто лопнуть, сломаться, нанизав мои кишки на острые ветви или пики камней. Вода в этом смысле представлялась мне намного более безопасной.

Убрав конструкт телескопа в карман орихалковой памяти, я активировал придуманный вчера вечером переход шара в планер, что-то вроде советского БРО-11. Вполне удачно, балансировку не потерял, только мне внезапно стало очень холодно и я испугался простудиться — еще неизвестно как внутренняя алхимия справится с вредоносными микробами и вирусами при простуде, поэтому я в темпе завернулся в орихалковый обтекатель, который тут же пришлось делать многослойным, с воздушными промежутками.

Глава 11 Плюй в озеро

В озеро я попал, хотя и с трудом — внимание отвлеклось, и, я сильно забрал вправо, пришлось закладывать дугу, а потом и полный разворот. В воду, конечно завалился, но смог выбраться, использовав «надувной плот», из орихалка. В сумке ничего быстро портящегося от воды не было, одежда вымокла вся. Похоже вопрос устойчивости к простудам прояснится сам собой и в ближайшее время.

Исключить наличие подсматривающих аборигенов не представлялось возможным и я разыграл явление «золотого человека», перегнав орихалк в джедайско-сиддхскую униформу, задействовав наработку по многослойности. Закрывшись таким образом хотя бы от ветра я выбрался на остовок с порослью ивы.

Меня трясло, и не только от холода, остатки манны были просто жалкой лужицей — какая там четверть, не было и десятой части. Поэтому, привычно наплевав на мораль, я собирался ЖРАТЬ. Предпосылки к успеху вредительской деятельности были, но их следовало усилить — набрав у берега воды почище, я покатал ее во рту, и слил обратно, сказав — это моя вода. И кто бы возразил? Теперь молекулы воды стремительно перемешивались броуновским движением. За два часа до подхода каравана телег, в любом заборе воды из озера будет пара «моих» молекул. Разве я запрещаю желающим отделить их? Нет, это будет добровольное одалживание моей воды.

Вторым столпом, для будущего грабежа, шло неизбежное наличие в составе каравана перекупщиков — купцов, попросту. Каждый из них искреннее считал товар своим, но вырастивший зерно крестьянин и создавший продукт ремесленник, даже продавая его за деньги, в глубине души все равно считал его своим, зачастую клеймил неким знаком. Конфликт принадлежности мне давал надежду на выживание, пока две стороны тянули канат друг на друга, возле его середины появилась крыса.

— Мокрая крыса, стуча зубами, уточнил я и «вспенил» поверхность плаща, пора было прекращать отсвечивать «темным золотом». Получившаяся, коричневатая поверхность плаща, должна была, удачно сливалаться с глинистым откосом, шагах в десяти от меня, а в капюшоне, не двигаясь, я стану практически незаметен. Перебрался к откосу, нашел место, и улегся на траву, прислонившись спиной к косогору.