Алхимик - [22]

Ну да, верю-верю. Привык, что всегда находишься сверху и играючи навязываешь другим свою волю, а теперь приходится говорить на равных. А я еще совсем не чувствую себя должным за спасение своей жизни. Вот ведь какая неблагодарная скотина-то. Ничего, и к такой постепенно привыкнешь.

— Тогда показывай мне ваши деньги и рассказывай, что почем, — скомандовал ему вполне деловым тоном, устраиваясь удобнее в кресле.

Повелевающий нехотя поднялся и поковылял к высокому шкафу. Дохнуло холодом — видимо, без магии его не открыть. Вернувшись обратно, он стал выкладывать на стол весьма приличного размера монеты.

— Вот это полный медный суон, — показал он мне круглый толстый, потемневший от времени диск.

Я взял монету в свои руки, чтобы оценить ее на уровне ощущений. У одного своего друга видел коллекцию старых монет времен императрицы Екатерины Второй. Среди них особенно выделялись размером пятаки, такие круглые блямбы диаметром пять сантиметров и толщиной миллиметров шесть — почти шестьдесят граммов чистого веса. Нечто подобное держал я сейчас в своих руках, разве исполненное на гораздо лучшем техническом уровне по сравнению с теми же пятаками старой императрицы.

— Есть еще половинные, четверичные, шестнадцатиричные суоны, — тем временем продолжал говорить Питс, выкладывая монетки поменьше.

Последняя оказалась размером примерно с нынешнюю рублевую монету. Поле одной стороны всех монет плотно заполнялось мелкими надписями, которые мной не читались. Видимо, артефакт на голове позволял только понимать речь и говорить, а вот письменной грамотности не обеспечивал. Жалко. На другой стороне монеты располагался портрет бородатого мужика с крючковатым носом, обрамленный венком из кленовых листьев. Причем портрет на всех монетах был совершенно одинаковым, хотя сами монеты имели разную степень потертости от обращения. Заметив, как внимательно разглядываю мужика на монете, колдун решил просветить меня:

— Это портрет Великого Повелевающего мудростью Оюбуси, который когда-то давно предложил Лордам заменить слова клятвы долга на медь монет для простого народа. В те далекие времена деньги существовали исключительно из серебра и золота и были в ходу только у высших сословий. Простой народ пребывал исключительно рабами и не нуждался в них. Но после отмены прямого подчинения и введения медных денег для простолюдинов на юге доходы местных Лордов заметно выросли, а потому медь быстро распространилась и на все остальные королевства. В награду за столь ценный совет портрет Оюбуси в венке из ветвей древа мудрости теперь помещают на все медные суоны во всех королевствах.

Действительно мудрый мужик. Раб, почему-то считающий себя свободным, приносит гораздо больше прибавочной стоимости, нежели обычный раб! Закон экономики, да, все прямо по классикам, ни добавить, ни отнять.

— Две дюжины дюжин полных суонов приравниваются к одному полному серебряному саону.

Передо мной появилась очередная здоровая блямба, только в этот раз из серебра. По размеру и весу поменьше крупного медяка, но не намного. Граммов сорок, никак не меньше. А вот портрет на ней был уже совсем другой.

— На саонах изображен тот Лорд, который их выпускает и кто отвечает своим словом за полновесность монеты, — продолжилась лекция по основам местной экономики. — Саоны тоже бывают половинные, четверичные, шестнадцатиричные и двадцатичетверичные. Шестнадцатиричных саонов давно никто не чеканит, хотя в здешних краях искатели их изредка находят. Они считаются приносящими удачу и ценятся как целая дюжина полных серебряков. А самые редкие их виды и за золотой никто тебе не продаст. Их вставляют в оправу и носят на шее как именные медальоны и амулеты подчиненной силы.

Я рассматривал разнообразие местных денег. Некоторые монеты выглядели только вышедшими из-под пресса, другие же были заметно потерты, с разными бородатыми мордами и венками вокруг них, но совершенно одинаковые по размеру и весу, в зависимости от своего номинала. Хорошо, тут нет кучи разных валют и обменных курсов. И так можно легко запутаться во всех этих «дюжинах дюжин» и дробном делении номиналов. Могли бы ввести удобную десятичную или сотенную систему счета, все куда легче было бы. Вот стану тут очередным великим мудрецом — и посоветую здешним Лордам провести денежную реформу. Может, и мой светлый, чисто выбритый лик станут изображать на купюрах. Скажешь — тут нет купюр? Значит, будут! Именно их и присоветую, за мной ведь не заржавеет. Какой будет экономический эффект… Опять скажешь — кто ж тебя, убогого, послушает-то? А куда они денутся, голубчики, против невидимой руки свободного рынка? Такие здоровые монеты в кошельках таскать крайне неудобно, а для крупной сделки вообще телегу грузить придется. Купюры — наше все, изучайте классиков марксизма-ленинизма.

— И наконец, две дюжины дюжин полных саонов стоят одного золотого сиуна… — Питс продолжал читать свою лекцию, выкладывая передо мной наглядные пособия.

На стол легла совсем небольшая монетка, размерами чуть меньше двухрублевика. Вместо портрета на ней с двух сторон изображено солнце с лучами, и больше никаких надписей.