– Вот как ты рассуждаешь, – напряженно проговорил Джаред.
– Ты ведь не себя имел в виду? – осторожно уточнила Кэлли.
– Боже упаси, – рассмеялся он. Кэлли в сомнении приподняла брови.
– Хорошо… Давай предположим, что истинная любовь существует. Какое отношение к ней имеет официальный брак? – серьезным тоном произнес он, перегнувшись через столик.
– Думаю, никакого. Такие явления вполне могут существовать врозь, независимо друг от друга… Если, конечно, истинная любовь действительно существует, – оговорилась Кэлли после нескольких мгновений молчаливых раздумий.
– У тебя имеются сомнения на этот счет?
– Превеликие, – тотчас ответила девушка.
– Значит, нужно либо доказать это, либо опровергнуть, – серьезно заключил Джаред Таунсенд.
– Доказать, но каким образом? – удивилась Кэлли.
– Я приверженец научного подхода. Для того, чтобы доказать правомочность утверждения, необходимо поставить достоверный эксперимент по всем правилам или многократно пронаблюдать явление в естественных условиях, а потом собрать и проанализировать совокупность полученных сведений.
– Ты этим сейчас занимаешься?
– В сущности, да, – подтвердил статистик.
– Боюсь только, что в данном вопросе это невыполнимо. Вряд ли найдется шкала для определения коэффициента истинности в любви, – усомнилась Кэлли. – Я думаю, каждая следующая теория способна лишь запутать сложившиеся представления, но никак не прояснить их.
– А если я докажу тебе, что это возможно?
– Ну, докажи, если есть такое желание, – равнодушно пожала плечами Кэлли.
– Только имей в виду, я не Тони.
– Знаю. И никогда не заблуждалась на этот счет, – прямо сказала девушка, которую порядком утомили эти прыжки с темы на тему, поскольку связь между высказываниями она не всегда улавливала.
– Нам было незабываемо хорошо в ту ночь, не так ли, Кэлли? – вкрадчиво спросил он.
– Так, – кивнула Кэлли. – В ту ночь было стихийно хорошо, а наутро предсказуемо плохо.
– Мы были молоды, – оправдательно проговорил Джаред.
– О да, – многозначительно подтвердила Кэлли. – И что нам это дает? – сурово проговорила она, игнорируя жар, разлившийся по телу.
– Ты откровенно отталкиваешь меня. Почему. Кэлли?
– Ты постоянно возвращаешься к теме моей измены, хотя мы договаривались, что ни полусловом об этом не обмолвимся, – строго напомнила ему девушка.
– У Тони тоже были проблемы с моногамией, – заметил Джаред.
– Ты знал об этом? – удивилась Кэлли.
– Конечно!
– Для меня это стало очевидным только после свадьбы. Я считала себя виновной в его изменах. Думала, он подспудно чувствует, что я совершила проступок…
– Ерунда… Тони просто такой. Он всегда легко загорался на хорошенькую девушку. Брачные узы заведомо не могли его изменить.
– Но почему ты тогда не сказал мне все начистоту?
– Тони был моим другом, Кэлли. Да ты бы мне и не поверила. Ты была без ума от него. Подумала бы еще, что во мне говорит ревность. Не скажу, что не пытался. Я много раз был близок к тому, чтобы все тебе открыть. А вместо этого сам же с тобой и переспал, – горько усмехнулся Джаред.
– Следовало сказать, – процедила Кэлли.
– Прости… – повинился он. – Но что бы это изменило?
– Пожалуй, ты прав. Ничего бы твое признание не изменило. Мама всегда считала меня упрямицей, – рассмеялась Кэлли, а затем тихо добавила. – Но если я не была тебе безразлична, следовало все же попробовать… Хотя, может, мне нужно было обжечься, чтобы быть осмотрительней.
– А ты сурова не только к другим, но и к себе, такое не часто встретишь. Теперь стараешься не экспериментировать?
– Все так, Джаред. Именно поэтому сейчас мы отличаемся друг от друга больше, чем прежде.
– Я бы не сказал, – сдержанно возразил он. – В школе мы вместе делали лабораторные работы, в колледже – тусовались на вечеринках. Даже теперь, девять лет спустя, у нас нашлись общие темы для разговора. Однако нам, повзрослевшим, по-моему, понять собственные желания труднее, чем это было в юности. Вот я и стремлюсь разобраться, что стоит моих усилий и по-настоящему мне потребно, а что не более чем следствие навязанных традициями или модой стереотипов. У меня сложилось мнение, что таково и твое стремление, пусть и пассивное, – убежденно проговорил специалист по статистике.
– Мне кажется, что ты просто помешан на своих теориях, – осторожно заметила Кэлли. – Каким именно исследованием ты сейчас занимаешься?
– Мне поручили исследовать любовь аппаратом статистики! – выдал Джаред Таунсенд.
– Амбициозно и совершенно неосуществимо! – озвучила свое мнение собеседница. – И какое отношение к этому исследованию имеют «Двадцать соблазнительных постельных дразнилок»? Речь ведь идет не о любви как таковой, а о любовных играх, о том, как пары разбавляют рутину отношений, сдабривают будни пикантными проделками. Ведь так?
– В конечном итоге так. Но исследование предполагает все же проникновение в суть межличностных отношений. Найти ответ на вопрос, что заставляет людей изощряться, чтобы сохранить связь.
– Умозрительный ответ на этот вопрос, уверена, даст тот же результат, что и твоя статистика. Меркантильные мотивы, половой инстинкт, страх одиночества, желание доказать личную состоятельность. Любой из этих посылов или все они в определенных пропорциях могут сыграть решающую роль, – предположила девушка.
