Альфарий: Голова Гидры - [35]

Мои пальцы подобрали с пола осколок стекла, длинный, острый и опасный. Я отвел руку, приподнялся и метнул. Стекло сверкнуло в ночи, словно молния, и погрузилось в горло гранатометчика. Он пошатнулся, ослабив хватку на оружии, которое упало ему под ноги на скользкую от дождя улицу. Двое его товарищей схватили его, остальные повернулись в мою сторону, поднимая стволы стабберов и прикрывая глаза от дождя.

Возможно, мне следовало раскрыться. Возможно, следовало спрыгнуть с окна, падение мне бы не навредило, а затем показаться им, полагаясь на то, что благоговейный трепет, вызванный моим появлением, их обездвижит и остановит. Я этого не сделал, отчасти потому, что скрываться было в моей натуре так долго, что уже стало инстинктом. Но сильнее этому способствовала холодная ярость, клокотавшая в моей груди. Эти люди ранили моего легионера и тот факт, что они не знали, что он в здании, ничего не значил. Они стояли в стороне, пока один из них выпускал гранату в имперское здание, в котором находились другие имперские граждане.

Империум не нуждался в подобных людях.

Я запустил вниз еще больше осколков стекла. Конечно, они не сильно походили на снаряды, но целился я безупречно, и острые как бритва края разрезали горла и разрывали тонкие одежды, проникая внутрь тел. Влажные звуки втыкающихся осколков и булькающие, захлебывающиеся в крови крики достигли моих ушей, когда, один за другим, потенциальные нападающие быстро пали от моего импровизированного оружия. Такая месть, конечно, была мелочной, для такого существа, как я, но временами я мог поддаться низменным человеческим инстинктам.

Я повернулся к Гакулу и поднял его с пола с тем же усилием, с каким поднял бы ребенка. Он не протестовал. Мой легион был прагматичен и не склонен к чрезмерной гордыне.

— Ты все еще можешь стереть их воспоминания? — спросил я его, торопясь в комнату 27.

— Если только они не будут слишком яростно сопротивляться, — пробормотал Гакул. — Мне трудно сосредоточится.

— Посмотрим, смогу ли я убедить их, — сказал я, останавливаясь, когда поравнялся с бывшей кладовой. Задние вокруг нас охватил хаос, когда люди внутри поняли, что на них нападают, и я отовсюду слышал крики, вопли и топот бегущих в панике ног… Но в кладовой была тишина. Ни учащенного дыхания, ни стука сердец, ни приглушенных слов взрослых, пытающихся успокоить свою дочь. Не было и запаха крови из раны Ани, хотя мои ноздри забивал запах крови Гакула, так что это не могло быть показателем.

Я толкнул дверь, чтобы убедиться, и меня не удивило то, что предстало перед моими глазами. Снова пусто, если не считать спальных мешков. Пока я разбирался с нападавшими, Ани и Сев схватили Седди и бросились бежать. Куда именно, я не знал. Но надеялся, что они не столкнулись с налетчиками.

— Третий, ответь, — сказал я, активировав свою микро-бусину.

— Третий слушает, — раздался голос Скорра у меня в ухе.

— Второй ранен, множественные травмы позвоночника, — доложил я. — Первичная цель достигнута, вторичная цель более неосуществима. Переходим к третьей фазе. Пришлите кого-нибудь из своей команды на помощь второму.

— Принято, первый. Отправляю пятого.

Придет Дерций. Я направился к лестнице. Позади меня распахнулась дверь и оттуда с грохотом выскочили трое беженцев. Увидев меня, они испуганно вскрикнули и нырнули обратно. Я снова пользовался своим даром, но в их сознании я все еще казался кем-то высоким и сильным. Никто не знал, где внутри этого здания будет для них безопасно, а с этой стороны нападающих я уже убил.

Я понес Гакула в главный атриум. Большинство из тех, кто собрался вокруг него, куда-то сбежали, но служащая администатума все еще была там, прижимая свой инфопланшет к груди, словно бы он мог ее защитить. Они стояла лицом к рассерженным, кричащим людям, находящимся по ту сторону плексигласовых стекол в дверях, которые теперь были закрыты и заперты на замок. Однако это был схолум, а не форпост или тюрьма, и довольно быстро окна разобьются, а двери откроются, если те, кто стоят снаружи не побоятся действовать.

Я оценивающе оглядел толпу. Я видел кое-где самодельное оружие, но ни одно еще не было пущено в ход. Возможно, группа, которая стреляла в нас с Гакулом, была особенно рьяной, или, возможно, что-то в официальном фасаде здания заставило этих людей остановится. Возможно, их оставило даже лицо имперской власти, ожидавшее за дверями, даже несмотря на то, что это была всего лишь одна женщина, дрожащая от прилива адреналина.

— Идите домой! — крикнула она вопящей толпе. — Идите домой! Эти люди ничего вам не сделали!

— РАЗОЙДИТЕСЬ, ВО ИМЯ ИМПЕРАТОРА!

Этот голос был намного громче и глубже, и он гремел, как подходящий аккомпанемент дождю снаружи. Встревоженная толпа в шоке повернулась, и я увидел два красных огонька шлема Дерция, приближающегося к ним сквозь дождь. Он включил динамики шлема на полную громкость, даже несмотря на то, что легкие Астартес сами по себе были невероятно мощными.

Его доспехи были затемнены, как и положено охотнику за головами во время тайной операции, а опознавательные знаки легиона были тусклыми и сокрытыми. Не то, чтобы они что-то значили для этих людей, да и фактически для любого в Империуме, помимо членов ХХ легиона. Однако ошибиться в том, что он из Астартес, было невозможно, и ярость толпы утихла, как залитое водой пламя.