Альфа-1 - [19]

Дорис Писерчи Наваждение

Голая металлическая камера, непонятно откуда падающий свет… Если это сумасшедший дом, то стены покрывал бы мягкий войлок. Нет, скорее, самая настоящая тюрьма. Кое-кто за это поплатится!

Дункан напряженно прислушался. Стояла закладывающая уши тишина, прерываемая лишь его дыханием. Он опять опустился на холодный пол. Каменноликий тюремщик, затолкавший его сюда, явно был садистом… Впрочем, сейчас надо благоразумно сохранять спокойствие и ждать, ничем не выдавая своего смятения.

Некоторое время Дункан сидел и думал, затем внезапно вскочил и бросился на дверь, замолотил по ней кулаками. Через несколько минут дверь открылась, и на пороге появился Каменноликий — квадратный, тяжелый, с пустыми глазами.

— В чем дело?

— По закону мне разрешается воспользоваться телефоном!

Уверенность моментально слетела с Дункана, когда Каменноликий нахмурился и произнес:

— Что такое «закон»?

— Не пытайтесь сбить меня с толку, — недоверчиво сказал Дункан. — Вы бросили меня в камеру, даже не объяснив, в чем моя вина. Я требую свидания с адвокатом.

— Что такое «адвокат»?

Дункан яростно взглянул на него, и Каменноликий отступил, закрывая дверь.

— Сколько вы собираетесь меня здесь держать?! — закричал Дункан.

— Пока не придут Они, — ответил тюремщик, и дверь захлопнулась.

Дункан сжал зубы и уставился на пол. Больше он не закричит, не доставит им удовольствия слышать его страх, знать, в каком состоянии его нервы.

Он потер ушибленную руку. Пока не придут Они…

— Они, — мягко проговорил Дункан, пытаясь придать слову правильную интонацию, раскрыть его смысл. Кто это «Они»? Наряженная для расстрела команда? Может быть, его расстреляют за сопротивлению аресту?

«Прекрати! — приказал он себе. — Высшую меру давно отменили».

Дункан, вероятно, заснул; когда он открыл глаза, к нему двигались две высокие тени. «Они» пришли. Он вжался спиной в стену и отчаянно подумал: «Если меня попытаются вытащить, я буду драться до конца».

Его не коснулись. Оба мужчины остановились в проходе и глядели на Дункана; затем один поднял руку и щелкнул пальцами. Каменноликий принес два складных стула.

Не сводя с узника глаз, гости сели; Дункан, в свою очередь, пристально изучал их. На вид им перевалило за пятьдесят, но оба были в хорошей форме. Он еще отметил их странную одежду — штаны из грубой ткани, рубашка и высокие тяжелые ботинки.

Обхватив колени руками, чтобы унять дрожь, Дункан сказал:

— Думаете прикинуться такими же тупоумными, как ваш охранник? Зря тратите время — я могу ждать, сколько надо.

— Мы вовсе не собираемся прикидываться, — произнес один их них, и Дункан впился глазами в его лицо.

На румяных щеках говорящего выступили капельки пота, как будто он только что вышел из парной. Нельзя сказать, что было холодно, хотя, конечно, прохладнее, чем днем, когда Каменноликий вошел в дом Дункана и арестовал его.

— Кто вы? — спросил он, не ожидая ответа.

— Мое имя Рэнд. А это мистер Диверс.

Насколько Рэнд был розовощек, настолько Диверс был желто-бледен, словно из него выкачали всю кровь. Он выглядел измученным. Они оба выглядели измученными. Почему они так одеты? Где их форма?

Дункан сложил руки на груди и вызывающе посмотрел им в глаза. Он скорее умрет, чем спросит, за что его арестовали!

Диверс нетерпеливо дернул головой, и Рэнд заговорил снова.

— Мы хотим задать вам несколько вопросов, а потом, может быть, ответим на ваши. — Рэнд улыбнулся, но его улыбка казалась натянутой. Он чувствовал себя явно не в своей тарелке.

— Спрашивайте.

— Когда вы заметили пропажу личной бирки?

Опять! Он не хотел больше слышать об этом! Просто какая-то чушь!.. Дункан внезапно почувствовал неодолимую усталость, его потянуло ко сну.

— Не знаю.

— Постарайтесь вспомнить, пожалуйста.

— Это была не бирка, а удостоверение личности. Я что-то искал в бумажнике, карточка выпала, и ее тут же смыло в канализационную решетку.

Подавшись вперед, Рэнд спросил:

— Где это случилось?

— Я кончил работу и шел домой.

— В каком городе? — быстро вставил Диверс.

— Идите к черту.

Диверс откинулся на спинку стула и посмотрел на Рэнда.

— Мы зря теряем время.

Дункан облизал пересохшие губы.

— Если вас интересует, кто я, возьмите мое свидетельство о рождении.

Они уставились на нем, как будто он сказал что-то из ряда вон выходящее. Через секунду лицо Рэнда приобрело обычное равнодушное выражение, а Диверс неприкрыто ухмыльнулся.

— Где оно?

— У Каменноликого. Вашего тюремщика.

Рэнд взглянул на Диверса:

— Сходи.

Все еще ухмыляясь, Диверс поднялся.

— Повторяю, это бесполезно. Пора кончать.

Он вышел из камеры и скоро вернулся с клочком бумаги.

— Любопытно, где он ее подобрал? — проговорил Рэнд, мельком взглянув на бумажку.

— Кругом полно всякого мусора. Похоже на обрывок…

— Но почему он вообще стал искать?

— Откуда ты знаешь, что он делал до том, как его привели сюда? — возразил Диверс.

Дункан плотно сжал колени. Они разговаривают, будто его здесь нет! А свидетельство о рождении значит для них не больше, чем для Каменноликого. Арест. Неприятная была сцена…

— Минутку! — возмущенно заявил при аресте Дункан. — Пусть я потерял удостоверение личности, но разве я больше не существую? Что за чепуха? У меня есть права!