Алеш и его друзья - [24]
Алеш сыпал в бабушкин бельевой бак цемент и песок, а мы с Чендой пошли за водой. Мирек тем временем вытаскивал из сарая все, что валялось на полу, в основном доски. Ченда качал воду, а я смеялся, потому что у него ничего не получалось и вода не текла. Ченда потребовал, чтоб я перестал смеяться, а попробовал бы сам покачать, раз я такой умный. С видом знатока он уставился в трубу, из которой должна была течь вода.
Но стоило мне качнуть всего три раза, как вода вдруг полилась, да так сильно, что Ченде пришлось бежать домой переодеваться — рубашка у него промокла, а с брюк натекали лужицы. Это оттого, что он смотрел в трубу и не верил, что я умею качать воду лучше его.
Я вернулся с полной лейкой и сообщил о несчастном случае с Чендой.
— Неважно, — рассудил Алеш, — хватит и нас троих, а когда Ченда вернется, он только рот разинет.
— Ясное дело. — И Мирек налил воду в бак с цементом.
Алеш взял веселку и стал мешать.
— Десять таких баков — и пол будет великолепный, — бахвалился он.
— Откуда начнем? — спросил я.
— Да все равно, — ответил Алеш и вместе с Миреком вывалил бетон прямо посредине сарая.
Серая каша растеклась небольшой лужицей, и Мирек бодро закричал:
— Дальше!
В бак всыпали вторые полмешка цемента и очередную порцию песка. Через какое-то время сарай походил на тршебоньские[6] пруды после облова. Повсюду бетонная жижа, а в ней, словно рыбаки, бродили мы трое.
— Наверное, нам следует все это бросить, — неуверенно произнес Алеш и осторожно засучил брюки до самых колен.
— Надо было начать от задней стены и постепенно продвигаться к двери, — рассуждал Мирек, мрачно разглядывая свои заляпанные бетоном кроссовки.
— Или хотя бы разуться, — вздохнул я и принялся отколупывать налипший бетон с кед.
— Поверхность-то неровная, вон какая покатая, — продолжал Мирек, глядя, как бетонная каша вытекает в дверь сарая.
Мы все стали вдруг на редкость сообразительными.
— Да, да, на ошибках учатся. Давайте лучше выйдем, — предложил Алеш и благоразумно сделал шаг-другой, но на третьем нога у него поскользнулась, и наш предводитель шлепнулся в бетон.
— Уф! — кряхтел он, протягивая к нам с Миреком перемазанные руки. — Помогите встать, только скорее, я начинаю застывать!
Мирек с готовностью схватил его за руку, только Алеш такой толстый, что спасательная операция кончилась своей противоположностью — Мирек повалился на Алеша, и оба стали похожи на бетонных страшилищ из какого-нибудь фильма о рехнувшихся каменщиках.
— У меня этой гадоштью полны жубы, — сердито шепелявил Мирек.
Ребята, сидевшие на полу, выглядели до того комично, что я не мог удержаться от смеха.
— Ха-ха! — смеялся я, опершись о дверь.
Вдруг этой дверью меня ударило, словно кто-то открыл ее с другой стороны, и я, описав в воздухе дугу, приземлился рядом с Алешем и Миреком.
— Что вы тут делаете?
В дверях стоял Ченда.
— Дружище! — вскричал я и хотел встать, но Мирек потянул меня обратно.
— Да-да, Боржик, хорошо смеется тот, кто смеется последний.
— Да-да, Боржик, — повторил за ним Алеш и погладил меня по голове своей испачканной бетоном рукой.
Теперь, понятно, веселился Ченда.
— Хо-хо, ну и видок у вас!
Ченде было смешно: он-то уже переоделся — на нем была чистая рубашка, брюки и начищенные ботинки.
Алеш с неожиданной легкостью пополз на животе, и не успел Ченда досыта насмеяться, как наш предводитель дал ему подножку — и Ченда растянулся рядом с нами в бетонной каше.
— Вы сошли с ума! — орал он, но Мирек, набрав пригоршню бетона, швырнул его в Ченду.
Ченда увернулся, зато Алешев нос сразу увеличился втрое.
Алеш на минуту замер, а потом с неожиданным изяществом засунул за шиворот Ченде сразу две пригоршни бетона.
Началась перестрелка раствором.
Мирек схватил веселку и так ловко принялся ею орудовать, что вскоре все наши физиономии оказались покрыты бетонной кашицей.
— Хватит! — заорал вдруг Алеш и закашлялся.
Бетонная война окончилась. Мы вылезли из сарая, и Алеш схватился за живот.
— Я проглотил, по крайней мере, кило бетона, ой, ой!
— Неважно, — ласково утешал его Мирек, — зато у тебя теперь бетонированный желудок, и ты сможешь набивать его всем, чем захочешь. Шоколад, сардельки, огурцы, взбитые сливки…
— Ой, — застонал Алеш, — мне плохо.
— Ну и видок у тебя, — усмехнулся я, глядя на Ченду, яростно соскребающего с себя бетон.
— Думаешь, ты лучше выглядишь? — ответил мне также насмешкой Ченда, и я предпочел замолчать.
Честное слово, мы все выглядели одинаково, и, пожелай мы в таком виде вернуться домой, это могло бы иметь весьма скверные последствия.
— Давайте разденемся у колонки на вокзале и все выстираем, — сказал я.
Ребята охотно приняли мое предложение.
Через минуту мы прыгали возле колонки в трусиках и стирали.
Ченда поливал одежду из лейки, а мы ее терли, выжимали и снова терли. Ченда, который был в полуботинках, с завистью смотрел, как мы моем свои кроссовки и кеды.
Тут подошел поезд, и на платформу высыпал народ.
— Гляди-ка, — сказал какой-то прохожий и подтолкнул другого. — Хулиганы.
— Да нет, — ответил другой, — это не хулиганы, а панки.
— Что такое вы говорите, — вмешалась в спор пожилая пани. — Может, это бедные сиротки…
