Алексей Поркин, гроза Империи (краткий справочник по 101-му штампу в фантастике) - [44]

Мы с Ирэн согласно закивали головами.

Имперская армия приближалась. Из воздуха от наших ракет ее стойко защищала крейсерская броня. Но атомные самоходки и легкие квадроциклы защитников, начиненные взрывчаткой все же проникли во вражеские ряды и наделали немало шороха.

— Эх, хорошо, что я в детстве баловался машинками на пультах! — похвалился молодой лейтенантик, когда мы вошли в рубку радиоуправления техникой. — Только что я прихватил больше тысячи солдат!

— Молодец, — кивнул Цицерон.

Удача нам улыбнулась. Ослепительно, всем ртом. Внутри атакующей армады полыхнуло. Длиннющий столб пламени, видный за многие километры, поднялся в высь и сзади лизнул дно юдистского крейсера. Космолет окутался грибовидным облаком дыма и огня.

— Это, наверное, моя машинка попала в мобильный склад атомных боеприпасов! — гордо заявил лейтенант. Он склонился над блокнотом, записывая, — плюс корабль и еще триста человек…

— Спорю, что капитан крейсера поставил полную мощность на все защитные экраны носа и боков, сняв питание с кормы и дна. — Сказал генерал-стратег.

— Но так же все делают во время надземных боев, — просветила нас Ирэн.

— Я — нет, — отрицал я.

Она посмотрела на меня.

— Ты, что, еще и летал?

— О, совсем немножко, — я скромно потупился. Конечно, пришлось слукавить. Зачем ей знать, что грозный капитан, а теперь штурмовой майор Поркин был непобедимым военным летчиком в детском компьютерном клубе. Кто начнет издеваться, скажу, что там множество геймеров. Любой десятилетний сопляк порвет на симуляторе сорокалетнего практика. А в симуляционных тренировочных рубках сделано все одни в один, даже боль и крики раненного экипажа отдаются в вашем теле и мозгах.

Действительно, мегатонный заряд разорвал почти незащищенное черево космического корабля. Целую долгую минуту километровый металлический монстр, уже не опоясанный парусами экранов, завалился на бок и пал. Стоны и вопли тысяч гибнущих, под тоннами стали, юдистов заглушили остальные звуки на поле боя.

Ирэн отвернулась от монитора, мои глаза горели, тело жаждало идти в атаку.

— Еще успеешь, — разгадал мои намерения Цицерон и уведомил лейтенанта. — А ты получишь наградительный отпуск в казарме-борделе.

Тот зарделся и начал раздевать бесстыжим взглядом мою возлюбленную.

— Тебе твои машинки в анус не запихивали? На радиоуправлении? — я схватил его за шиворот и поднял с кресла. — Вот как сделаю тебе увлекательное турне, но по юдистским казармам!

Мечтательная дымка сползла с его глаз, когда он увидел пред собой разъяренного меня, вместо эротического бюста.

— Ы-ы, — этот подлец все отрицал.

— Брось его, котик, — попросила меня девушка. — Я люблю только тебя.

Ну, я его и бросил. Мордой прямо в пульт. Он осел в куче осколков пластика.

— Майор Поркин, вам явно сопутствует удача! — указал на экраны генерал-стратег.

Зацепленная волной взрыва первого крейсера, в небе кувыркалась огромная туша второго. От нее со всех сторон, как перепуганные крысы с погибшего корабля, разлетались спасательные и десантные боты. Внизу тоже царил хаос, юдисты пытались спастись из несколько километрового поля, куда мог упасть крейсер. Если я когда-нибудь встречу госпожу У.[39], обязательно расцелую! Да простит меня любимая… Поврежденная гроза космоса — могущественный крейсер так и висел в атмосфере, и оставалась висеть там до конца битвы.

Тем временем под бронированными гусеницами пали плазменные стены лагеря. Враги пошли на штурм.

За час они продвинулись всего на десяток метров, но нас давили численностью. Несмотря на то, что под заградительным огнем погибло больше половины юдистов, нас душили количеством. Бойцы Республики, отстреливали последние боеприпасы, активировали кислотники и умирали под разрывными пулями агрессоров.

Ирэн управляла мистером «Липестом», на ее счету уже было несколько вражеских танков. Я носился по широкому плацу, на котором сражались и наши, и враги, но старался постоянно находиться возле любимой. Да и боевая машина немного успокаивала. В правой руке нейтронный излучатель, в левой — меч. Выстрел — выпад, луч — взмах. Падают тела, солдаты поскальзываются на мокром от крови и мозгов бетоне, всюду крики и горе.

Радовало то, что при очередном убийстве одного юдиста, из толпы атакующих сразу же проталкивался его любовник, прямо под наши дула, и женственно начинал причитать над погибшим. Он бросал винтовку или меч, и по его голове тот же час полосовало кислотное жало.

Мы спалили все вражеские танки и бронетранспортеры, однажды, даже отстрелили крыло командирского бота, но теряли строения одни за одним. Часть защитников ушла в бункеры под землю, но даже противогазы и защитные антирадиационные костюмы не защищали от плазмы. Энергетических кольчуг было фатально мало, поэтому их носили только офицеры, да и то далеко не все. На моих глазах из живота, кажется, сто лет назад ударенного мной, лейтенанта брызнули кишки после соприкосновения с разрывной пулей. Я не испытал ничего кроме жалости — не видеть ему больше казармы-борделя, уже захваченного юдистами. Бедных женщин вырезали до единой, саму казарму утопили в кислоте, так всегда поступали отделения войск Империи.