Алексей Пичугин — пути и перепутья - [34]

«...Аналогично по эпизоду убийства Петухова, ссылаясь на показания осужденного Шапиро и делая вывод о том, что они подтверждают участие Пичугина в совершении данного преступления, суд также не дал в приговоре никакой оценки показаниям Шапиро на предварительном следствии, в которых он указывал о том, что он не знает Пичугина, не назвал источник своей осведомленности о причастности Пичугина, заявил в судебном заседании, что это его умозаключения...»

Из определения Верховного Суда также следовало, что мотивы, по которым Алексей Пичугин, якобы, совершал преступления, опровергаются материалами дела, а Владимир Усов не принял это во внимание.

К примеру, обвинение в неуплате налогов в казну Нефтеюганска противоречит официальному документу налогового органа. «Не дано оценки и исследованному в судебном заседании акту проверки Госналогинспекции о соблюдении законности уплаты налогов НК ЮКОС от 13 июля 1998 года», – прокомментировала коллегия Верховного Суда обвинительный приговор Мосгорсуда.

Казалось бы – какое решение должно следовать после таких выводов?

Оправдать за отсутствием доказательств вины, а дело закрыть.

Но наша страна, когда-то обогатившая международную лексику такими словами, как «спутник» и «перестройка», снова оказалась впереди планеты всей. Правда, увы, совсем в другой области. Современная Россия породила понятие, уже прочно вошедшее в языки многих стран мира – «басманное» правосудие, “Basmanny” justice...

Впрочем, это лирика. А факты таковы, что Верховный Суд вернул дело Алексея Пичугина в Мосгорсуд на новое рассмотрение, в ином составе суда, удовлетворив требование прокуратуры. Но это было еще полбеды.

Главная беда заключалась в том, что Верховный Суд РФ указал в своем определении, что Алексею Пичугину нужно назначить более строгое, чем 24 года лишения свободы, наказание.

Это указание – нонсенс, беспрецедентное и грубейшее нарушение одного из основополагающих принципов современного судопроизводства: презумпции невиновности.

По сути, новый приговор был предопределен.

Свидетели многоразового использования

На повторном судебном процессе по второму уголовному делу Алексея Пичугина доказательная база гособвинения не претерпела существенных изменений. Главными козырями Камиля Катаева и Киры Гудим остались Евгений Решетников, Геннадий Цигельник и, отчасти, Владимир Шапиро. Только в этот раз они выступали уже не как подсудимые, а как свидетели обвинения. Правда, прежние показания Цигельника и Решетникова обросли новыми подробностями, оказавшимися весьма на руку прокурорам.

Полезно проследить, как изменялись показания этих «свидетелей многоразового использования» с течением времени. Это дает поразительную картину того, как «подгонялись» свидетельские показания, чтобы исправить огрехи следствия, на которые указал Верховный Суд РФ, отменяя обвинительный приговор от 17 августа 2006 года.

Евгений Решетников в ноябре 2000 года был признан судом исполнителем покушений на управляющего австрийской компании «Ист Петролеум Ханделс» Евгения Рыбина и приговорен к заключению. Заказчиков преступлений тогда установить не удалось, причастность к ним руководства ЮКОСа не выявили.

В 2006 году, выступая в Мосгорсуде, Евгений Решетников вслед за другим подсудимым-уголовником, Геннадием Цигельником, признал себя виновным в убийстве мэра Нефтеюганска Владимира Петухова, в покушении на управделами компании «РОСПРОМ» Виктора Колесова, а также в двух покушениях на Евгения Рыбина. Заказчиками данных преступлений Решетников, как и Цигельник, сославшись на слова посредников – исчезнувшего Горина и покойного криминального «авторитета» Горитовского, – назвал Леонида Невзлина и Алексея Пичугина.

В связи с этим защитник Алексея Пичугина Дмитрий Курепин заявил: «В уголовном процессе, в зависимости от наличия или отсутствия промежуточного источника фактических данных, доказательства делятся на первоначальные и производные. Чтобы подтвердить вину, необходимы первоначальные доказательства. Производные же доказательства служат для проверки первоначальных и самостоятельной ценности не имеют».

Ссылку на Горина и Горитовского защитник назвал производным, то есть не имеющим самостоятельной ценности доказательством.

Казалось бы, обвинение повержено. Но на повторном процессе по второму уголовному делу Алексея Пичугина Цигельник и Решетников вдруг «вспомнили»: якобы, имела место и личная(!) их (и их подельника Шапиро) встреча с руководством ЮКОСа, на которой обсуждались преступные планы.

Впрочем, на этом неожиданные признания Цигельника и Решетникова не закончились.

Как я уже писала, адвокаты Алексея Пичугина предоставляли суду следственные материалы прокуратуры Ханты-Мансийского автономного округа, датированные 1999 годом. Из них следует, что истинными убийцами Владимира Петухова были Приходько и Попов, члены камышинской организованной преступной группировки. Имеются показания многочисленных свидетелей, видевших этих киллеров на месте преступления и впоследствии опознавших их по фотографиям, а также признательные показания самого Приходько. Николай Билан, занимавший в 90-е годы должность нефтеюганского межрайонного прокурора, не сомневался в виновности Попова и Приходько. Однако под суд эти лица не попали, поскольку погибли.