Алексей Кулаковский - [3]
Последний раз Кулаковский, сопровождаемый лишь проводником И. А. Степановым, приезжал в Оймякон в 1925 году в качестве полномочного представителя ЯЦИК по переговорам о мирной самоликвидации повстанческих отрядов, находящихся в Оймяконском районе.
Благодаря авторитету и безграничной смелости Алексею Елисеевичу удалось уговорить повстанцев прекратить бессмысленное сопротивление и сложить оружие. Вернувшись в Якутск, А. Е. Кулаковский сделал доклад на президиуме ЯЦИК и представил список повстанцев, сложивших оружие. Все они постановлением президиума ЯЦИК от 28 сентября 1925 года были амнистированы…
А через год, летом 1926 года, косцы в Оймяконе снова услышали голос Ексекюляха…
Думали, что он приехал, но оказалось — это привезли газету, где было напечатано, что 6 июня 1926 года умер якутский поэт Кулаковский и его похоронили 10 июня 1926 года на Даниловском кладбище Москвы…
Человеческое слово имеет свое иччи…
И, произнесенное, оно превращается в вещую птицу и летит, чтобы распространить по всем небесам сказанное человеком, и возвращается назад, пока не придет срок рассеяться над холодной синью рек, средь холодных синих гор, под холодным синим небом…
И еще не кончились 1920-е годы, когда приехали в Оймякон чекисты и расстреляли всех амнистированных по списку Кулаковского повстанцев, а тела их сожгли в сарае.
А вскоре было предано запрету и имя самого Алексея Елисеевича Кулаковского.
Часть первая
ЕКСЕКЮЛЯХ — СЫН ОРЛА
А. Е. Кулаковский обладал бесценным философским даром. Он не ставил перед собой цели создать законченную философскую систему, он, подобно мифологическому орлу Эрили, мог «взметнуться ввысь, в великую неба ширь… вечных небес достичь» и с предельных высот Млечного Пути «мир оглядеть, Вселенную всю и весь круг земной, взлелеявший род людской»…
М. Е. Николаев, первый президент Республики Саха (Якутия)
Глава первая
ПОД ЧЕЛЮСТЯМИ ОЛОНХОСУТА
…В тот день,
Когда я должен был открыть
Благословенно — светлую
Дверь милостивой
И ждущей меня
Старшей сестры Айыысыт —
Меня сотворили, говорят,
Для того,
Чтобы петь протяжно
На красочно-звонком миру.
А. Е. Кулаковский. Певец[1]
Из сумерек древних преданий, из призрачного тумана времени, что клубится в истоках рождения новых этносов, начинается родословие Кулаковских[2].
Еще не было на земле якутов, когда их предок Омогой Баай услышал приглашение духа-хозяина долины Туймаада и отправился в дальний путь.
По богатым травостоем руслам рек, впадающих в Вилюй, а с устья Вилюя в долину реки Лены, где ныне стоит Якутск, перекочевала со скотом и работниками семья Омогоя.
Были тогда у Омогоя Баая сын и две дочери, одна из которых вышла замуж за Эллэя Боотура, работавшего на Омогоя.
Эллэй Боотур могучей рукой распахнул двери в новое время, и когда он при проведении впервые устроенного ысыаха[3] призвал божеств, Омогой Баай умер, уступая место новой истории.
От Эллэя Боотура и его жены, дочери Омогоя Баая, произошли многие якутские роды, включая и род Кулаковских…
Считается, что к роду Кулаковских принадлежал и шаман Кэрэкэн, отличавшийся необыкновенной пророческой силой[4].
Жил этот шаман в XVII веке, когда на берега Лены пришли русские землепроходцы, принесшие сюда помимо земледелия и других хозяйственных навыков еще и православие… «Самое ценное, — как скажет потом А. Е. Кулаковский, — что получила Якутия от России»…
Только малая часть жизни шаманов совершается в видимом обыкновенному человеку пространстве…
Весной, когда растает последний снег, появляются на почерневшей земле ийеэ кыыла (мать-звери)[5]. Это души шаманов, воплощенные в них, рыщут повсюду и вступают в драки друг с другом.
Как утверждают исследователи, если ссорятся малые шаманы, то животные их дерутся между собой целых три года, если средние, то четыре или пять, если самые главные — девять лет.
Впрочем, видят этих мать-зверей только колдуны, обыкновенные же люди их не замечают.
Сражаясь с врагами, якутские шаманы могут превращаться в ураганы или смерчи, которые всё крушат на своем пути, но чаще шаманы превращаются в птиц…
Предание рассказывает, как один шаман превратился в ястреба, чтобы посмотреть, как живет другой шаман, силой которого пугали его. Добравшись до маленькой старой юрты, где жил конкурент, шаман-ястреб опустился посреди двора на коновязь.
Сидя тут, он увидел, как вышел из юрты старик с белыми волосами, в опорках на босу ногу и, справив малую нужду, не взглянув даже на ястреба, сидящего на коновязи, скрылся в юрте.
Но не успела захлопнуться за ним дверь, как шаман-ястреб услышал громкий свист и клекот — сверху падала на него страшная птица с распластанными на полнеба крыльями.
Любопытного шамана спасло то, что он заметил небольшой просвет в оперении правого крыла птицы и пролетел сквозь крыло, так что гигантская хищница, не сумев затормозить падение, разбила вдребезги коновязь и вырыла во дворе ров длиной в десять саженей.
Страшный крик раздался тогда из юрты старого шамана…
Вацлав Леопольдович Серошевский, замечательный знаток Якутии, подтверждает, что ийеэ кыыла сильных и смелых шаманов пролетают с шумом и ревом, слабых — тихонько и крадучись… Иногда сходятся на бой ийеэ кыыла первоклассных силачей-шаманов и, сцепившись, лежат в протяжении нескольких месяцев, даже лет, не в состоянии одолеть друг друга; тогда сами шаманы — собственники этих ийеэ кыыла — сильно болеют, пока один из них не умрет и не освободит другого.
