Александрия-2 - [2]
Федор Кузьмич повернулся в сторону гостя и выпрямился во весь рост. Он стоял подле печи в длинной – ниже колен – холщовой рубахе, перетянутой узким ремешком. Большой палец правой руки он заткнул за пояс, а левую руку прижимал к длинной и белой как снег бороде.
Батеньков потерял дар речи.
Первым прервал неловкое молчание отшельник.
– За гостинцы тебе и твоей хозяйке, Хромов, спасибо. А ты сейчас на прииск или с прииска?
– Туда, – купец показал в сторону Ачинска.
– Значит, через пару дней в обратный путь. Тогда у меня к тебе есть предложение. Ты своего товарища оставь пока у меня, а будешь ехать домой – заберешь.
– Но, батюшка Федор Кузьмич, Гаврила Степанович хотел посмотреть, как золото добывают.
– Еще будет время, посмотрит. А вы как считаете, подполковник?
Батеньков утвердительно кивнул головой.
Хромов был человек воспитанный, хотя и крестьянских кровей. Он понял, что его присутствие на заимке сковывает двух стариков, которые явно были знакомы в прежней жизни, им хотелось поговорить наедине.
Сославшись на позднее время, он откланялся, а, добравшись до саней, приказал ямщику не жалеть лошадей. Чаю он попил только в Ачинске, на постоялом дворе, где и заночевал, так и не добравшись в этот день до своего прииска.
– Вы? – не веря собственным глазам, прошептал Батеньков.
Старец закрыл за купцом дверь и обернулся к гостю.
– Вот и свиделись, подполковник. Вы удивлены?
Но старый декабрист не ответил. Его глаза налились кровью. Седые патлы на голове ощетинились, как грива у льва перед схваткой. Он сжал кулаки и грозно двинулся на отшельника.
– Проклятый святоша! – процедил он сквозь зубы. – Что же ты натворил, венценосный мерзавец? О Боге вспомнил, грехи замаливаешь! У самого кишка оказалась тонка, ты, значит, братца на расправу подставил! Ох, хитер, Иуда!
Федор Кузьмич, не шелохнувшись, смотрел на надвигающегося мстителя из прошлого и даже не думал сопротивляться.
– Побойся Бога, Гавриил! – только и произнес он, указывая на иконы.
– Поздно мне о Боге думать, Ваше ничтожество! Даже твой любезный братец Николай-вешатель – и тот двадцать лет зря потратил на воспитание во мне христианского смирения. Ты даже не представляешь, каково это просидеть полжизни в одиночной камере, света белого не видя. Только чадит одна фитильная лампадка. Но сейчас ты мне ответишь за все: за смерть товарищей, за тюрьму и каторгу, за разграбленную и униженную вашей семейкой страну!
Путейский инженер был хотя и ниже ростом, но коренастый и жилистый. К тому же у него было еще одно неоспоримое преимущество – возраст. Пятнадцать лет разницы – это большая фора. Особенно, когда одному – семьдесят семь, а другому – всего шестьдесят два.
Но первый удар декабриста не достиг цели. Его кулак, нацеленный прямо в переносицу старца, прорезал пустоту. Человек в черной шинели не удержал равновесия и упал на охапку дров, раскидав их по всей келье. Он поднялся, потирая рукой ушибленное колено, и произнес:
– Ловко, Ваше ничтожество. Я смотрю, ты времени зря не терял. Кое-чему крестьянская жизнь тебя научила.
Он сделал еще один выпад в сторону старца. И вновь холщовая рубаха, как тень, увернулась от черной шинели.
Так повторилось еще не раз. Наконец Батеньков понял, что эта тактика успеха ему не принесет, и с дальнего боя он перешел на ближний. Выждав удобный момент, когда старец оказался между печью и столом, декабрист не стал замахиваться для удара, а прыгнул на старца всем телом. Эффект неожиданности сработал. Ему удалось ухватить отшельника за бороду. Он рванул ее с такой силой, что та затрещала у него под рукой. Старец охнул и подался вперед. Декабрист перехватил его за шею. Он навалился на хозяина всем телом, стараясь придавить его к полу.
Федор Кузьмич почти не сопротивлялся, но продолжал стоять на ногах. Путеец тужился из последних сил. Отчаявшись сломить упорство соперника в честном поединке, нападавший снова сильно дернул старца за бороду и бросил его через бедро.
Отшельник упал на пол. Нападавший, как дикая кошка, прыгнул ему на грудь и впился своими железными пальцами в шею.
– Молись, Иуда, своему Богу! – произнес он и изо всех сил сдавил шею.
Что произошло потом, Батеньков не понял. У него вдруг кольнуло в груди, словно в нее вонзили острый кинжал, все тело разом обмякло и сознание провалилось в густой туман.
А когда оно вернулось, он обнаружил себя лежащим на лавке. Под головой у него была подушка, а сверху укрывала шинель. В печке мирно потрескивали березовые дрова, за окном светился бледный серп луны.
– Очухался, Аника-воин? – послышался ласковый голос. – Не будешь больше бузить? Не отвечай, коль не хочешь. Только у меня есть предложение: давай отложим выяснение отношений до завтра. Дуэль от нас никуда не убежит. А поговорить нам есть о чем.
– Что ты со мной сделал? – прохрипел Батеньков, ощупывая свою грудь.
Убедившись, что нет следа от раны, он еще раз повторил свой вопрос.
– На теле человека есть такие точки: достаточно в них просто ткнуть пальцем – и он потеряет сознание. Можно даже убить без всякого оружия. Но ты скоро придешь в себя. Не переживай.
– Где ты этому научился?
Кто мы? Откуда мы? Зачем мы? Смоделировав одну из версий российской истории, автор вместе со своими героями пытается найти ответ на эти вопросы. Действие романа разворачивается в Сибири, в двух временных пластах, но и в XVIII веке, и в наши дни – Россия перед выбором. От того, какой путь развития она изберет, зависит историческая судьба страны.
За четыре века Томск накопил немало тайн. Но только две из них — особой значимости. Загадочная история старца Фёдора Кузьмича — в прошлом императора Александра I, победившего Наполеона. И предание о старинном городе Грустина. Истоки предшественницы Томска теряются в глубине тысячелетий.
Действие романа происходит в двух временных пластах: в начале XIX века и в наше время.Два главных героя. Царь Александр I. Вступил на трон после убийства его отца Павла I. Победил Наполеона. Но его душа не находит покоя, поэтому он инсценирует свою смерть и выбирает путь покаяния. И российский олигарх Михаил Ланский, банкир и нефтяной магнат, заключенный по надуманному обвинению в следственный изолятор «Матросская Тишина» за то, что захотел стать Президентом.Две сюжетные линии. К власти и от власти. Что движет этими неординарными людьми? Какова цена шапки Мономаха? Что значат деньги в жизни человека? Чем отличаются суд земной и суд Божий?На эти и другие вопросы пытается ответить Дмитрий Барчук в своем новом романе в свойственной ему захватывающей и интригующей манере.
Он — россиянин, она — из Киева. Встретились на отдыхе в Крыму и полюбили друг друга. Их свадьбе помешал Майдан.Оттолкнувшись от личной драмы героев, автор пытается понять истоки конфликта двух братских стран.
Действие нового романа Дмитрия Барчука «Сибирская трагедия» развивается в двух временных пластах: историческом и современном. Сибирь. Начало XX и XXI веков.Журналист Сергей Коршунов неожиданно получает наследство. Так к нему в руки попадает прадедова рукопись…Революция и Гражданская война в Сибири предстают в новом ракурсе. Без идеологических штампов: красных и белых. Это местный, сибирский взгляд на катастрофу.Роман основан на подлинных исторических фактах, но в деталях как художественное произведение не лишен вымысла.
Австралийский бизнесмен Джордж Смит, в прошлом россиянин Георгий Кузнецов, стремится увезти жену и сына. С этой целью через несколько лет эмиграции он возвращается в Россию, где произошла очередная революция, и к власти пришел Фронт национального спасения – симбиоз из коммунистов и фашистов.Жизненность и обыденность ситуаций, в которые попадает герой, отличает эту антиутопию от «пропагандистских страшилок». Граница между выдуманным и реальным в романе столь расплывчата и эфемерна, что кажется: любой российский город с большой долей вероятности может превратиться в послереволюционный Обск, где и разворачиваются описываемые события.
В послеблокадном Ленинграде Юрий Давыдов, тогда лейтенант, отыскал забытую могилу лицейского друга Пушкина, адмирала Федора Матюшкина. И написал о нем книжку. Так началась работа писателя в историческом жанре. В этой книге представлены его сочинения последних лет и, как всегда, документ, тщательные архивные разыскания — лишь начало, далее — литература: оригинальная трактовка поведения известного исторического лица (граф Бенкендорф в «Синих тюльпанах»); событие, увиденное в необычном ракурсе, — казнь декабристов глазами исполнителей, офицера и палача («Дорога на Голодай»); судьбы двух узников — декабриста, поэта Кюхельбекера и вождя иудеев, тоже поэта, персонажа из «Ветхого Завета» («Зоровавель»)…
Одна из самых загадочных личностей в мировой истории — римский император Гай Цезарь Германии по прозвищу Калигула. Кто он — безумец или хитрец, тиран или жертва, самозванец или единственный законный наследник великого Августа? Мальчик, родившийся в военном лагере, рано осиротел и возмужал в неволе. Все его близкие и родные были убиты по приказу императора Тиберия. Когда же он сам стал императором, он познал интриги и коварство сенаторов, предательство и жадность преторианцев, непонимание народа. Утешением молодого императора остаются лишь любовь и мечты…
В однотомник известного ленинградского прозаика вошли повести «Питерская окраина», «Емельяновы», «Он же Григорий Иванович».
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Кингсбридж Мир без конца Столп огненный.
Анатолий Афанасьев известен как автор современной темы. Его перу принадлежат романы «Привет, Афиноген» и «Командировка», а также несколько сборников повестей и рассказов. Повесть о декабристе Иване Сухинове — первое обращение писателя к историческому жанру. Сухинов — фигура по-своему уникальная среди декабристов. Он выходец из солдат, ставший поручиком, принявшим активное участие в восстании Черниговского полка. Автор убедительно прослеживает эволюцию своего героя, человека, органически неспособного смириться с насилием и несправедливостью: даже на каторге он пытается поднять восстание.
Беллетризованная повесть о завоевании и освоении Западной Сибири в XVI–XVII вв. Начинается основанием города Тобольска и заканчивается деятельностью Семена Ремизова.