Александра: Чужие берега - [3]

Но, больше всего его беспокоила Дроздовская. Полная неразбериха в голове. А если действительно погонится за смертью, как прошлый раз, и не успеют перенять на балконе? Плохи будут дела. Одной выпиской с истории болезни не отделаешься.

Сергей Николаевич Крапивин от этих невеселых мыслей захотел немедленно выпить. Он робко посмотрел по сторонам, словно кто — то мог прочитать его мысли и доложить Елене.

Чтобы не искушать судьбу, Сергей Николаевич направился в палату Старостиной. Он всегда начинал обход с ее палаты. Жалоб и сетований на жизнь у Агнессы Харитоновны никогда не было. Хорошее настроение, казалось, передавалось всем, кто хоть как то соприкасался с ней.

Потом будут другие палаты, и окончит он обход, как обычно Вероникой Ивановной. Измеряет давление, подержит ее сухонькую, жилистую руку в своих руках. И такое ощущение, что прикоснулась к нему рука покойной жены. Почему именно так должна была б выглядеть его Женька, он и сам не знал. Только каждый раз, подходя к восьмой палате, он вспоминал жену именно в тот момент, когда они пили дешевое вино на съемной квартире. Он должен был получить очередное звание и не получил. Женя смотрела на него сквозь бокал и утешала. Да бог с ним с тем званием. А что обошли в очередной раз с повышением, так не страшно. И будут еще у них праздники и все звезды у него впереди. Да, что там звезды на погонах, вся жизнь впереди. Они были молоды и счастливы. Женьке удавалось хорошо жить невзирая ни на что. Рядом с ней, он то же жил хорошо и счастливо и не знал об этом.

После смерти Жени ни погоны, ни деньги, ни Киев, о котором они мечтали, стали ему не нужны.

Сергей Николаевич тихонько постучал в палату номер восемь и приоткрыл дверь. Без стука бывший подполковник медицинской службы в женские палаты не входил. Вероника Ивановна улыбнулась, и ему показалось, что с небес улыбнулась его Женька.

Окончив обход, Крапивин допил припрятанный коньяк и вернулся к прерванной компьютерной игре.

Глава 2

Март. Ближе к утру полетел снег.

— Спасибо, что приехала. Я уже не надеялась. Кроме тебя никто с этим не справиться.

Сидящая напротив кровати женщина внимательно смотрела на Сашу.

— Я приехала по другой причине.

— Знаю. Мы там все знаем, только предостеречь и помочь не можем. Хорошо, что ты меня понимаешь.

— Я не знаю, чем могу вам помочь.

— Всему свое время. Не торопись. Главное — ты здесь. Я прошу тебя…

Женщина поднялась с кресла, подошла к кровати и взяла своими холодными морщинистыми руками Сашину руку. От прикосновения холод перешел в тепло. В кончики пальцев впились острые колючки.

Ветер бросил мокрые комья в гостиничное окно. Казалось, кто — то скребется когтистой лапой по стеклу. Саша резко поднялась в постели и осмотрелась вокруг. В номере никого не было. Рука затекла и онемела до локтя. Сердце учащенно билось в груди. Опять эта незнакомая женщина не договорила до конца.

Саша повернулась на бок, положив затекшую руку поверх одеяла. Она плотно закрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти лицо незнакомки. О чем она просит каждый раз? Кому нужна помощь?

Обычно, в такую рань, да еще в непогоду больше всего хочется спать. Окажись сейчас дома, она опустила б плотную штору, натянула б повыше одеяло, и досмотрела б прерванный сон. И все стало б понятно. Только Саша была далеко от дома и, вместо того, что бы вытянуться под одеялом, она сонно посмотрела на часы. Зеленое табло высвечивало шесть утра. Сон прошел. Незнакомка исчезла.

Она всегда просыпалась с неимоверным трудом. Потом несколько минут лежала в постели, боясь шелохнуться, что бы убедиться, что музыка, доносившаяся с кухни и аромат сваренного кофе, не обрывок сна, а ее счастливая реальность. От этой мысли, лежать в кровати уже не было сил и она с радостью, переполнявшей душу, растеряв остатки сна, шлепала босыми ногами на кухню. Павел, боясь пропустить момент появления кофейной пены в турочке, стоял возле плиты, почти заслоняя ее спиной. Она прижималась к этой спине, вдыхала полной грудью родной запах и окончательно просыпалась.

Ей никто не давал права решать судьбу Стрельникова и делать выбор за него. Но остаться в Москве, не отвечая на его телефонные звонки, упрямо не открывать дверь, притворившись, что нет дома, выглядело б, по крайней мере, глупо. Рано или поздно ей придется встретиться со Стрельниковым, но пусть это будет потом.

А может он сам не захочет этой встречи…

Теплые слезы побежали по щекам, поползли на шею и покатились дальше на гостиничную подушку.

Когда же она допустила ошибку? В тот момент, когда ответила среди ночи на звонок Стрельникова, или еще раньше, когда только увидела его? И зачем она уехала с Москвы?

Все это враки, что душевную боль лечит расстояние. Так могут рассуждать только те, у кого душа никогда не болела. Откуда им знать, что расстояние не имеет никакого отношения к боли, ибо душа всегда в теле, пока оно живо. И душе нет никакого дела до того, в какой точке земного шара находится тело. Она всегда с ним. До самой смерти. И если душа болит, то болит в теле. И эта боль нисколько не зависит от географических координат.

Тогда зачем она ехала сломя голову в этот Киев? Что изменилось? Боль утихла? На все немые вопросы только один короткий ответ — нет. Нет и еще раз нет.