Александр Золотая Грива - [4]

Ветер дунул чуть сильнее. Один скелет медленно, с тихим скрипом повернулся, будто возжелал получше рассмотреть несчастного человечка, посмевшего забрести в гости. Алекше не было страшно. От усталости и голода чувства притупились, только лёгкое беспокойство, что забрёл куда-то не туда и даром такое не пройдёт. Так и стоял, нелепо придерживая грязными пальцами распухшие от комариных укусов веки. « Ну и пусть, — устало подумал мальчик, — что будет, то и будет. Подумаешь, скелеты. Кости на ниточках!» Медленно повернулся и побрёл прочь. Нисколько не удивился, когда на самом краю полянки обнаружил еле заметную тропку. Не оглядываясь на скелетов, пошёл по ней, авось куда выведет.

Смеркалось. Алекша с трудом различал тропку, шёл скорее на ощупь, ногами чувствуя утоптанное. В маленьком тусклом солнечном пятне заходящего солнца заметил лечебную травку, торопливо поднял, растёр в ладонях. Почувствовав резкий запах кислого, налепил на закрытые глаза и так минуту постоял неподвижно. С трудом разлепил веки. В глазах режет и щиплет, но опухоль немного спала и он уже может смотреть, не поднимая пальцами век, словно дурак, обкусанный дикими пчёлами. Настроение сразу поднялось, захотелось есть. Живот громко, на весь лес, квакнул. Голодные кишки в ответ тоненько зарычали, поддерживая требования хозяина, на что-то там нажали и рот мальчика наполнился густыми, вязкими слюнями. Алекша завертел головой, словно пытаясь найти что-то съестное, как будто он в лавке с харчами, но вокруг только темнеющий лес. Вздохнул, пошёл дальше — тропа куда ни будь выведет. Незаметно совсем стемнело. Тьма свалилась такая, что не видно вытянутой руки. Что-то глухо взвыло, дико хохотнул филин в вышине. Вдали высветились горящие жёлто-синим цветом глаза, наверно, ночного чудовища!

Алекша от страха присел на корточки, как кот на песок и судорожно провёл руками по влажной траве в надежде отыскать хоть палку. Вместо палки рука наткнулась на гнилой гриб. Ничего не соображая, сдавил. В ладони мерзко чавкнуло, холодная жижа потекла между пальцами. Рот раскрылся для испуганного вопля, уже воздуха набрал … как вдруг горящие глаза чудовища сдвинулись вплотную, словно оно внезапно сильно окосело, затем один глаз полез вверх и погас, а второй уплыл вбок. « Светлячки, фу ты! — понял Алекша с несказанным облегчением, — разругались, козявки несчастные. Хорошо, что быстро, а то пришлось бы … не знаю что делать!» Он повертел головой — вокруг появилось множество светящихся точек, маленьких, почти незаметных и больших. Они медленно перемещаются по земле, в воздухе, некоторые поднимаются ввысь и исчезают. «Ну, если уж жуки ничего не боятся в лесу, то мне-то уж и подавно не стоит пугаться», — приободрился мальчик. Он даже улыбнулся нелепому страху перёд ночным лесом и храбро сделал шаг. К лицу припало что-то лёгкое, с капельками влаги и чьи-то малюсенькие ножки быстро пробежали по щеке. Смахнул паутину вместе с паучком и пошёл, но теперь уже вытянув руки. Некоторое время так и шёл, обтирая ладонями всё листья на кустах и собирая паутину, высохших козявок и сухие листья. Среди блёклых огоньков светлячков вспыхнул один, яркий, рыжий. Он не исчез, не уплыл в сторону, а горел ровно, сильно.

«Костёр!» — чуть не закричал Алекша, бросился вперёд и немедленно врезался лбом в сосну, которая нарочно встала прямо у него на пути. Сверху посыпалась труха, иголки, рядом в темноту упала шишка. Громко охнув, Алекша сделал два неверных шага назад и … огонёк пропал! В панике мальчик метнулся вправо, влево, даже зачем-то подпрыгнул. Огонёк снова появился, видно дерево заслонило и теперь Алекша буквально впился глазами в далёкую рыжую точку. Он медленно направился в сторону огонька, нелепо разводя руки, что бы не наткнуться ещё раз. Вот так, смешно помахивая расцарапанными руками и поминутно оступаясь на корнях, прошёл шагов сто, прежде чём вышел на обширную поляну с высокой, в пояс, травой. По середине поляны стоит скособоченная изба, облитая бледно-голубым лунным светом. Рыжий огонь тихо изливается из маленького окошка и манит домашним тёплом и уютом. Кажется, что там, внутри, сидит маленькая добрая старушка, вяжет шерстяные носки при свете лучины, а в ещё горячей печке доходит гречневая каша в чугунке. Алекша так живо представил себе это, что едва не залился слезами от жалости к самому себе. Не разбирая дороги, напрямую кинулся к избушке, стоптанные каблуки звонко простучали по ступеням высокого крыльца. Нога цепляется за выступ. Твёрдый деревянный пол выскальзывает из-под усталых ног.

Глупо размахивая руками, мальчик врезался головой в дверь и с ужасным грохотом влетел в избушку. По инерции пробежал ещё пару шагов, наткнулся на широкий деревянный стол. Что-то тускло блеснуло, подпрыгнуло и упало на пол. Громкий звук бьющегося глиняного горшка или тарелки заставил сжаться детское сердце от страха и стыда. Алекша замер в нелепой позе, вцепившись в край стола руками. Мгновение постоял неподвижно, потом, не меняя стойки, быстро огляделся.

В комнате никого. Под стеной широкая лавка, возле натопленной печи стоят ухват, кочерга и несколько пузатых чугунков. Под низким потолком, на поперечной балке, висят пучки трав, какие-то веники, белеют оструганные палочки. С сильно бьющимся сердцем подошёл к лавке, сёл. Ещё раз огляделся и, окончательно убедившись, что в избе никого, глубоко вздохнул — слава богам, нет свидетелей позора! Зыркнул по сторонам. Острые глаза углядели тёмный бок закопчённого горшка возле заслонки. Алекша с шумом втянул носом воздух — каша! Гречневая и, похоже, с мясом! Он крепко сжал пальцами край лавки, удерживая себя от сильнейшего желания немедленно вскочить и кинуться к горшку с кашей. « Нельзя, чужое, — принялся уговаривать он сам себя, — чужое брать нехорошо».