Александр Збруев - [2]
Он был еще подростком, когда стал хулиганской грозой Арбата. И это были абсолютно особые подростки, послевоенные, удивительно благородное племя. Кто-то из них был настроен на изучение книг И. В. Сталина и на постепенное карьерное перерастание из пионеров и комсомольцев в молодые члены партии, а оттуда дальше и дальше. А кто-то из них предпочел другую карьеру, карьеру перочинного ножа, игры в пристенок, вот, потом к финскому ножу и вообще к такому, я бы сказал, бандитскому корпоративу. Саша был как раз из бандитского корпоратива. Это был абсолютно особый бандитизм и абсолютно особый корпоратив, и я не хочу ничего такого сказать, что там были чудесные люди. Ничего чудесного в них не было, это были страшно безжалостные люди. Могли запросто полоснуть бритвой по глазам, могли пырнуть этим ножом в живот, и тогда вся бандитская романтика заканчивалась моргом, кладбищем и ужасом. Но почему же они все-таки были особые бандиты? У тех бандитов, среди которых был Саша Збруев, очень четко существовал и был обозначен кодекс чести, очень четко и ясно существовало понятие добра и зла. Они были убеждены, что стоят на стороне добра и за это они так жестоко сражаются. Их жестокость ничем не может быть объяснена. Но все-таки понять было можно, откуда эта невероятная жестокость. Это объяснялось тем, что война была выиграна нашим народом, его великим подвигом при полной полководческой бездарности и наличии цинизма, когда каждую немецкую пулю закидывали живыми телами. И тел этих было принято не считать, важна была победа, и вот очень амбициозный наш генералиссимус принял те законы войны, по которым он и жил до войны. Важна цель, а как она будет достигнута — неважно. А как она будет достигнута — и до войны, и после войны, и во время войны, — было ясно. Кто-то из жандармов говорил: «Расстреливать революционеров, патронов не жалеть». То же самое было и у старого революционера Сталина, был слегка видоизменен только лозунг, он говорил: «Побеждать, идти к поставленной цели, людей не жалеть». Это вообще было государственное презрение к человеческой жизни. И вот эти ребята, среди которых болтался и Саша Збруев, хорошо усвоили, что важна цель, а людей жалеть не надо, поэтому и ножи, и бритвы пускались в ход с легкостью и лихой отвагой. Победителей не судят.
Два билета на дневной сеанс
А Саша хорошо знал, что значит не жалеть людей, заграждая амбразуру телами самых близких и родных. До войны, Саша родился в 1938 году, и до войны он жил тоже на Арбате. Он родился в благополучнейшей семье, его отец был заместителем наркома чего-то там. По тем временам это что-то невероятное, приближенный к отцу народов, такому весомому человеку. Всех приближенных он окружал заботой и любовью, и только что родившийся Саша, и его мама, и отец были окружены заботой и любовью, потому и оказались на Арбате. Потом, в один прекрасный день, для достижения какой-то цели наш великий отец народов сказал, что не нужен мне такой заместитель наркома, и заместителя наркома вытряхнули из собственного дома, оторвали от жены и сына и через недолгое время расстреляли по придурошному обвинению, так как тогда мотивы никого и не интересовали.
Если нужно было наркомовскими телами закрыть вражескую амбразуру, ими легко закрывали. Саша с мамой вначале оказались в ссылке, потом началась война. В эти времена особенно сильно ценилось человеческое отношение друг к другу у тех, кто выжил. Это не превращалось в животную ненависть друг к другу. Кто— то пожалел Сашину маму — молодую женщину с маленьким ребенком. Кто-то сделал так, что они снова оказались в Москве, на Арбате, и даже в собственной квартире. Естественно, все их вещи были приватизированы работниками НКВД, естественно, квартира была поделена между стукачами и теми, кто осуществлял операции по чистке рядов наркомов, но в каком-то кусочке этого бывшего дома поселились мама и Саша. И вот Саша никогда не радовался тому, что он был бандюком арбатским в молодости и никогда не жалел об этoм. Сaшa вообще человек исключительно здравый, а это очень редкая черта — здравость. Он ясно и просто понимает, что есть на белом свете, чего нет, что нужно любить, а чего любить не нужно. Как нужно постоять за себя и во имя чего, а также он знает, когда постоять за глупость или за химеру нельзя. Потому что это безвкусица и ужас.
Опекун
Мелодии белой ночи
Вот здесь, на Арбате, есть роддом Грауэрмана, в котором, если верить слухам, родилось пол-Москвы, по крайней мере, интеллигентной Москвы. И вот Саша, родившись в этом роддоме, рождался как личность и как человек также рядом с роддомом, на Старом Арбате. Он арбатский человек. И здесь же, на Арбате, ему в голову взбрела неожиданная и дикая для бандюков и хулиганов мысль — податься в артисты. Эта дикая мысль имела свои здравые, интеллигентные, человеческие обоснования. Его мама была связана с артистическим творчеством, а брат его работал в театре Вахтангова. И первый раз послушала Сашу жена его брата и сказала: «Да, у него есть способности, ему нужно идти учиться», и Саша пошел учиться, здесь же, на Арбате, оставив свой финский нож.
