Александр Твардовский - [67]

Поэт все явственнее осознавал, что оказался в непримиримом конфликте со всей бюрократической громадой: «И нечего больше делать, как только отламывать по кирпичику, выламывать, выкроши-вать эту стену… Мы, т. е. я и журнал, до того вклинились куда-то с недостаточными силами, что уже и обратного пути нет, и продвигаться страшно трудно».

И все же продвигаются! В начале 1964 года «Новый мир» (№ 2, 3) публикует роман Сергея Залыгина «На Иртыше», впервые рисующий истинную картину «великого перелома» коллективизации и раскулачивания, а в летних номерах (№ 7, 8) — «Хранителя древностей» Юрия Домбровского, остро запечатлевшего чудовищную, фантасмагорическую атмосферу времен сталинского террора. Большой читательский отклик вызвали также мемуары генерала А. В. Горбатова «Годы и войны», содержавшие жестокую правду и о его в числе многих военачальников аресте и заключении, и о тяжелейших, часто неоправданных военных потерях.

Цензура усиленно чинила редакции журнала препятствия, подчас полуанекдотического свойства, задержав, например, на целый год «Театральный роман» М. Булгакова, по ее мнению, подрывавший престиж Художественного театра и учения Станиславского.

Глава цензурного ведомства Романов тревожно предупреждал начальство, что «журнал намерен по-прежнему акцентировать внимание своих читателей на произведениях, в которых критическое начало в изображении отрицательных явлений советской действительности будет преобладающим».

С таким «диагнозом» вступал «Новый мир» в послехрущевскую эпоху.

Еще в марте 1964 года на встрече «новомирцев» с ленинградскими читателями Ольга Берггольц, по свидетельству Лакшина, начала речь с воспоминания о блокаде, когда на Невском проспекте, на домах, были надписи: «Граждане! Эта сторона улицы особенно опасна при артобстреле!» И, назвав журнал Твардовского, сказала:

— Похоже, что сегодня особенно опасна эта сторона улицы.

Однако то, по известной пословице, были еще цветочки.

Глава восьмая ЛЮБИМОЕ ДЕТИЩЕ

Месяц с немногим после сентябрьского пленума ЦК КПСС, 21 ноября 1964 года К. Чуковский записал в дневнике, что «свергнув Хрущева, правительство пребывает в молчании — и обыватели не знают, под каким гарниром их будут вести „по Ленинскому пути“…».

Перекликаются с этим и слова из рабочей тетради Твардовского о том, что перемены «и не желают четко обозначаться — все, как было, только одно имя выпало» и «во что еще это все выльется, как обернется, в частности, для литературы, — бог весть».

Оптимисты уповали на возможность насущных экономических реформ, поскольку возглавивший правительство А. Н. Косыгин предпринимал определенные усилия в этом направлении. Пессимисты же опасались возвращения сталинских порядков.

Между тем в январе 1965 года «Новому миру» исполнялось сорок лет. Твардовский решил воспользоваться этим, чтобы в существовавшей неясной обстановке твердо заявить о позиции журнала. В его статье «По случаю юбилея» кредо журнала и редактора было сформулировано очень четко.

Многократно подчеркивая, что публикуемые в «Новом мире» авторы стремятся следовать правде жизни, а не предвзятым, заранее заданным представлениям о ней, неким «как бы узаконенным нормам освещения ее в литературе», Твардовский отмечал, что «к сожалению, в последние годы и до самого недавнего времени печать проявляла порой заметное недовольство отражением в литературе достоверных черт реальности, подталкивала писателей на прежние стези приукрашивания, фальсификации».

«Читатель остро нуждается в полноте правды о жизни, — повторял он. — Ему претит уклончивость и непрямота художника… Задача литературы не в том, чтобы сопровождать, иллюстрировать „средствами художественного изображения“ уже принятые решения, „оформлять“ готовые общеизвестные положения. Настоящую помощь партии и народу писатель оказывает тогда, когда честно и смело изучает глубинные явления жизни, изображает нечто важное, новое, о чем, может быть, еще и речи не было в ежедневной печати, в каких-либо документах и узаконениях».

«Мы приветствуем споры, дискуссии, как бы остры они ни были, — говорилось в заключение статьи, — принимаем самую суровую и придирчивую в пределах литературных понятий критику… И сами не намерены уклоняться от постановки острых вопросов и прямоты в своих суждениях и оценках. На том стоим».

Пусть читатель не посетует за эти пространные цитаты, потому что сказанное здесь Твардовским прекрасно выражает дух журнала и полностью соответствует его реальному содержанию, обогащавшемуся буквально с каждым годом. Впоследствии поэт с явным одобрением занесет в рабочую тетрадь слова из записки академика А. Д. Сахарова о насущной необходимости «всестороннего и бесстрашного изучения фактов в их взаимосвязи», находя в сказанном подтверждение верности «курса» своего журнала.

«Новый мир» продолжал развивать «овечкинскую» линию — не только публикацией очерков Е. Дороша, Л. Иванова, Ю. Черниченко и, как мы вскоре увидим, произведений «большой» прозы других авторов, но и поддержкой и пропагандированием ее в критических статьях (в 1964–1965 годах — И. Виноградова об Овечкине и Дороше, рецензии Ю. Буртина на очерки П. Ребрина), и резким, недвусмысленным осуждением произведений, в которых, по словам одного из рецензентов, нет «стремления к серьезному и самостоятельному осмыслению жизненных проблем современного села».