Александр Македонский - [16]

Новости о восстании в Фивах, а также о происках Демосфена и проперсидских сил достигли Александра в августе 335 года, когда он принимал изъявления покорности от иллирийцев, побежденных в долине Деволи — Семани близ Адриатического моря. Меньше чем за тринадцать дней он с 15 тысячами воинов, лошадьми и всем обозом осадных орудий пересек горы, которые отделяли его от пределов Беотии. То был небывалый подвиг, который так и остался невоспетым публицистами, поэтами или риторами по той причине, что македонская канцелярия к тому времени еще не организовала регулярный выпуск коммюнике, отчетов и победных реляций. Это произошло лишь год спустя, после освобождения побережья Малой Азии. В настоящий же момент маршевая колонна поддерживала ежедневный темп в 32 километра — несмотря на жар раскаленных известняков, непроходимые леса предгорий, пыль фессалийских равнин, многочисленные препятствия в виде не имевших переправ рек, горных перевалов высотой от одной до двух тысяч метров, усталость людей и вьючных животных, которые сражались и терпели лишения без отдыха вот уже 120 дней. В безводных теснинах хребтов Грамма, Пинда и Отриса, не говоря уже о Фермопилах, дорога бывает такой узкой, что четыре человека едва могут следовать в один ряд¹⁶.

Александр оказался в Онхесте, в 15 километрах от Фив. Восставшие предпочитали думать, что имеют дело с тезкой, одним из трех враждовавших с Филиппом линкестидских царьков, или с регентом Антипатром. Трагическое заблуждение. Главнокомандующий посылает к ним гонцов, пытается вести переговоры, за добровольную сдачу предлагает прощение (и получает отказ), после чего строит свои полки в фалангу фронтом к двойному укреплению, прикрывающему небольшую крепость к югу от города, участвует в штурме и в уличных боях и позволяет своим воинам и союзникам — беотийцам, платейцам и фокейцам, пеонам, фракийцам и фессалийцам — грабить, насиловать и убивать. «Всех фиванцев Александр продал в рабство, за исключением жрецов, всех гостеприимцев македонян, потомков Пиндара, а также тех, кто голосовал против отложения. Всего было продано около 30 тысяч. Погибло же свыше 6 тысяч человек» (Плутарх «Александр», 11, 12).

Не будем доверять этим цифрам. Слишком уж они красноречивы. На самом деле Александр поручил грекам, собравшимся в Коринфе, непростое дело — решить дальнейшую судьбу фиванцев. «Принявшие участие в этом деле союзники, которым Александр поручил определить, что будет с Фивами, решили разместить в Кадмее гарнизон, а сам город снести до основания и поделить его земли, за исключением святилищ, между собой. Всех же остальных продать в рабство — детей, женщин и уцелевших мужчин, за исключением жрецов, жриц, гостеприимцев Филиппа и Александра, а также поверенных в делах Македонии в Фивах. Говорят, Александр, высоко ценивший оды Пиндара, сохранил дом поэта и пощадил его потомков» (Арриан, I, 9, 9–10). Больше милосердия Александр проявил к Афинам: от них он потребовал лишь отправить в изгнание одного оратора[5]. Аристобул из Кассандрии, принимавший участие в походе, рассказывает, что великодушие Александра дошло до того, что он помиловал сестру фиванца Феагена, командовавшего греками, разбитыми при Херонее. Ее обвиняли в том, что она столкнула в колодец одного из нападавших — своего насильника фракийца.

Все античные авторы утверждают, что приключившаяся с Фивами в сентябре 335 года катастрофа заставила задуматься прочие греческие города. Лишь немногие говорят о том, что ни македоняне, ни их царь не принимали решения о частичном сносе мятежного города под аккомпанемент флейт и барабанов, ибо решение это приняли их ближайшие соседи, так что Александру вменяется преступление, о котором он никогда и не помышлял. Отметим, что Александр повелел пощадить святилища Диониса, бога, который родился или же вырос в Фивах, и Геракла, своего предка. Вновь заселенный город так быстро набрался сил, что уже через несколько лет снова восстал против Македонии. Это — не что иное, как прямое вероломство, единственное, чего юный царь никогда не мог постичь и чего никогда не прощал.

Царь Азии

В октябре 335 года Александр вернулся в Македонию. Сомнительно, чтобы, как сообщает Плутарх («Александр», 14, 7), он прошел из Коринфа через Дельфы, с тем якобы, чтобы спросить у пифии совета о намеченном походе, причем было это в запрещенные и неблагоприятные дни, и та ему ответила: «Ты непобедим, сын мой». Однако можно допустить, что, как пишет Арриан (I, 11, 1), в Эгах, столице древнемакедонских царей, Александр принес Зевсу Олимпийскому грандиозное жертвоприношение, а в Дионе у подножия Олимпа устроил в честь Зевса, а также в честь муз торжественные игры. Сюда были приглашены все греки и союзники, что давало им возможность наметить детали предстоящего выступления, величину соответствующих воинских контингентов и цели, которых следовало достичь.

За год лишившийся своих прежних командиров македонский экспедиционный корпус, которому противостояли состоявшие на службе у персидских сатрапов греческие наемники, был вынужден совершать то одно, то другое стратегическое отступление, оставляя «освобожденные» им города в Азии. Однако македоняне цепко удерживали территорию между Приапом на Пропонтиде (современное Мраморное море) и мысом Сигей (современный Кумкале) в Троаде, на восточном берегу Дарданелл. Была достигнута договоренность, что войска Коринфского союза соберутся в долине Стримона будущей весной почти в равноденствие (21 марта 334 г.), после чего приблизительно 160 военных и 400 грузовых кораблей перевезут людей, лошадей и мулов, а также снаряжение и продукты на малоазийский плацдарм. Союзники, оборонявшие подходы к Азии, а именно Византии, Халкедон, Кизик, Сест и Абидос, должны были помешать находившемуся на службе у персов флоту, если ему вообще удастся собраться воедино, перекрыть проливы. Организация отправки была доверена лучшему военачальнику Филиппа, в высшей степени методичному и осмотрительному Пармениону.