Александр Кучин. Русский у Амундсена - [50]

Северный морской путь был пройден с востока на запад Гидрографической экспедицией Северного Ледовитого океана под руководством Бориса Андреевича Вилькицкого на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач». Борису Андреевичу, руководителю экспедиции и командиру «Таймыра», в том году исполнилось 30 лет. Столь же молод был и командир «Вайгача» Пётр Алексеевич Новопашенный.

VIII. Отец

Отец Александра Кучина Степан Григорьевич был, что называется, «self made man» – человек, сделавший сам себя. Нищее детство, тяжёлый труд в юности – много препятствий ему пришлось преодолеть и много сил приложить, чтобы добиться достатка и положения в обществе. Какая-то внутренняя сила двигала им, эта сила впоследствии проявилась и в Александре.

Он родился 28 октября 1867 года в селе Кушерека. Фамилия Кучин – девичья фамилия его бабушки Парасковьи Петровны, женщины весьма незаурядной.[173] Что заставило девятнадцатилетнюю Парасковью выйти замуж за сироту Дениса Бачина, который был младше её на четыре года, – любовь, нужда или упрямый характер, мы не узнаем никогда. Денис рано лишился родителей, рос в доме братьев отца Корнила и Ивана, у которых были свои большие семьи по пять детей в каждой. В это большое хозяйство и пришла Парасковья. У них родились две дочки, Стефанида и Акилина. Младшая не прожила и года, да и семейная жизнь оказалась недолгой. Через четыре года муж умер. А ещё через семь лет, в 1839 году, у неё родился сын Григорий. Примечательно, что в метрической книге он записан как Григорий крестьянской вдовы Параскевы Петровой, Кучиной незаконнорожденный сын, то есть такую фамилию он получил с рождения.

Из дома Бачиных им пришлось уйти. То ли сама Парасковья так решила, то ли её с незаконнорожденным младенцем просто выгнали. Их приютила семья Гаврилы Дьякова. Парасковья будет помнить добро. Впоследствии, когда в таком же положении окажется девушка-работница богатых соседей, она даст ей кров и спасёт жизнь мальчику, когда мать попытается его отравить. Станет этот мальчик знаменитым Епимахом Васильевичем Могучим, хозяином факторий на Мурмане, промышленником, судовладельцем, одним из богатейших людей в губернии.

Сын Парасковьи Григорий вырос работящим человеком, к тому же непьющим. С малолетства он ходил зуйком на рыбные промыслы на Мурмане вместе с односельчанами. Когда подрос, скопил денег на лошадь и стал подрабатывать зимой извозом. Женился. Его жена Софья Платоновна родила сына Якова, дочь Марфу и сына Степана. Степану было полтора года, когда в 1868 году отец вместе с девятилетним Яковом погибли на промысле. Семья осиротела и осталась без средств к существованию.

Степан Григорьевич оставил воспоминания, в которых пишет о том времени: «Как я стал понимать и помнить, Мать и Бабушка постоянно плакали о смерти кормильцев. Мать шила ситцевые куртки и овчиновые шубы и этими заработками кормила семью, но этого нам недоставало, и мы, когда с сестрой, когда с бабушкой, ходили по миру. Под защиту бабушки я всегда прибегал, когда мать была не в духе, она постоянно сидела за работой и в длинные зимние вечера, перед маленьким керосинничком из чернильницы, она любила сказывать сказки, иногда пела песни, которые доводили её до слёз. Заплакав, она начинала реветь. Ревели и мы с сестрой. Я залезал к бабушке на печку, и она учила меня молитвам по-староверски и делала мне крестики из лучины»[174]. Радостей было немного. Одна из них – учёба в школе, которую он окончил в девять лет. С восьми лет приходилось зарабатывать на жизнь: мальчик при каюте на судне, мальчик в купеческой лавке, бурлак на лесосплаве, зуёк на Мурманских промыслах. Работа тяжёлая, подчас непосильная для мальчика, не отличавшегося могучим телосложением.

Особенно трудно было на рыбных промыслах. Степан не любил море, он воспринимал его как чуждую стихию: «Хотя в тундре холодно и дико, но, подъезжая ближе к берегу, чувствуется какая-то тоска и ненависть к этому мрачному безбрежному пространству, покрытому белыми гребнями волн, и тоскливо отдаётся в ушах шум прибоя и крик вечно голодной чайки»[175]. Ни в его воспоминаниях, ни в письмах, ни в стихах нет слов восхищения морем, Арктикой, выражения каких-то положительных эмоций. Отнюдь.

«Север дикий, Север мрачный,

Ты холодный и угрюмый,

Неприветливый, наносишь

Много ты тревожных дум»[176].

Тем не менее, вся его жизнь будет связана с арктическими морями.

Он как-то не по летам рано понял, что для того, чтобы выбиться из нищеты, нужно учиться. Единственная возможность получить образование – мореходные классы, которые были открыты в Кушереке в 1874 году.

Мореходные классы – совершенно особая форма подготовки морских специалистов. Они организовывались по заявлениям сельских обществ, бравших на себя обязательство предоставить помещения для занятий и жилье для преподавателя, отопление, освещение, оплату сторожу. Государство направляло преподавателя, выделяло средства для закупки приборов и карт. Преподавателями, особенно при образовании классов, были опытные и образованные морские офицеры. Классы были бесплатными, в них не было ни сословных, ни возрастных ограничений, как не было ограничения и по срокам обучения. Для поступления в классы требовались лишь умение читать и писать да опыт плавания на судах. Обучение завершалось, когда учащиеся сдавали экзамен и получали диплом штурмана каботажного плавания, шкипера каботажного плавания или шкипера дальнего плавания. Отличие – в объёме знаний, который нужно было продемонстрировать перед комиссией, и плавательный стаж. Испытания проводились ежегодно в Архангельске. В комиссии были высшие морские чины города, опытные специалисты и уважаемые люди. Выдержать экзамен было непросто. Выдержал – честь и хвала, готовься к новому этапу, не выдержал – возвращайся обратно в класс. В Архангельской губернии было четыре мореходных класса: в Кушереке, в Онеге, в Сумском посаде, в деревне Патракеевке близ Архангельска. Другие сельские общества тоже хотели бы такие классы завести у себя, но средств на содержание было недостаточно.