Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей - [14]
Вместе с тем М.В. Нечкина продолжала предпринимать титанические усилия, чтобы навязать коллегам единственно правильную схему изучения времени преобразований. Правительственным мерам в крестьянском вопросе, по мнению исследовательницы, всегда предшествует подъем крестьянского движения. В пылу увлечения собственной концепцией Нечкина готова была выдать желаемое за действительное. Казалось бы, какую опасность для правящих кругов может представлять трезвенное движение? Однако, по ее утверждению, «невиданное ранее “трезвенное движение” крестьян 1859–1869 гг. потрясало губернии. <…> Это были не спорадические вспышки гнева крестьян против жестоких помещиков — уже что-то новое чувствовалось в протесте против правительственного мероприятия — “винных откупов”»>{76}.
Расширение источниковой базы и тематики исследований, в сущности, разрушало концепцию. И разрушали ее прежде всего авторы редактируемого Нечкиной сборника «Революционная ситуация в России в 1859–1861 гг.». Для примера использую первые издания, которые содержат богатейший материал: интереснейшая статья Ю.И. Герасимовой неопровержимо доказывает, что Александр II был убежден в спокойствии деревни, шаги к освобождению крестьян он предпринимал вовсе не как вынужденную, но, скорее, превентивную меру для предотвращения возможных проявлений недовольства в будущем>{77}. Обычно ни один автор, писавший о кризисе правительственной политики, не обходил вниманием известный цикл писем М.П. Погодина, в котором содержалась наиболее полная и детальная программа реформ. Появление этих писем чаще всего рассматривалось как выражение страха «верхов» перед растущим народным недовольством. По словам Ш.М. Левина, «Погодина страшила перспектива полного разоблачения царизма в глазах народа, он был глубоко озабочен изысканием средства для спасения и упрочения самодержавной монархии»>{78}. Историк Крымской войны И.В. Бестужев по-иному подошел к уже известному источнику. Он указал, что основой внешнеполитической программы Погодина была идея славянского союза во главе с Россией и разрушения Австрии. Осуществление этой широкой программы было невозможно без свободы Польши и внутренних реформ>{79}. Привязка фактического материала к концепции революционной ситуации носила у обоих авторов ритуальный характер. Герасимова и Бестужев характеризовали «размах» крестьянского движения, ссылаясь на подсчеты современных советских историков, которые, конечно, современникам событий известны не были.
Противоречия концепции революционной ситуации отразились в главе коллективного труда по истории СССР, издававшегося Институтом истории АН. Ее автором был Н.М. Дружинин, выдающийся историк государственной деревни, тонкий знаток общественного движения первой половины XIX в. Первое большое исследование историка было посвящено изучению помещичьих проектов реформирования деревни кануна отмены крепостного нрава. В ранней работе Дружинина реформа представлена как следствие «экономического распада» крепостнической системы, распада, под влиянием которого в ряды сторонников крестьянского освобождения включалось и среднепоместное дворянство. Оно отстаивало вариант крестьянского освобождения, альтернативный правительственному, но вовсе не было противником отмены крепостного права. Последний вывод крайне не понравился М.Н. Покровскому, который обвинил автора в апологии консервативного дворянства>{80}. Впоследствии, отдавая дань политической конъюнктуре, историк упоминает революционную ситуацию, отводя все же решающую роль не ей, а экономическому фактору>{81}.
Характеризуя подготовку реформы, Дружинин указывает на серьезные противоречия между правительственной программой и помещичьими проектами упразднения крепостного права. По его словам, «правительство выступало наиболее самостоятельно, вопреки притязаниям крайних крепостников». Либералы рассматриваются не как придаток правительственного лагеря, а как самостоятельная сила, вносившая «раскол в ряды господствовавшего сословия». Наряду с термином «революционная ситуация» автор использует в качестве равнозначного понятия точнее соответствующий действительности термин «демократический подъем», заимствованный из ленинской статьи «Карьера». При этом в работе есть шаблонные упоминания о росте общественного движения, формировании революционного подполья>{82}.
Завершающим этапом в создании концепции стал выход коллективной монографии, приуроченный к 150-летию со дня рождения Н.Г. Чернышевского. Ее редактором, автором вступительной главы и заключения выступила М.В. Нечкина. Несомненным достоинством сборника является то, что в нем декларировалась необходимость представить цельную картину эпохи. В отдельный раздел было выделено исследование правительственной политики и либерального движения, которое начиная с середины 1950-х гг. становится объектом пристального изучения советских историков
