Александр фон Гумбольдт. Вестник Европы - [70]
Применяя эти соображения к Средней Азии, легко убедиться, что она не представляет путешественнику тех удобств, какие он находит в Америке. Средняя Азия почти не имеет сообщения с берегами; реки ее направляются, большей частью, в озера, вода которых (напр., самого большого из них – Каспийского) теряется испарением в такой же степени, в какой прибывает посредством притоков, так что последние образуют целый ряд независимых между собой речных систем; из одной реки нельзя проникнуть на лодках в другую, а там, где это было бы возможно по естественным условиям (напр., из океана по Желтой реке), китайцы этому мешают. Кроме того, множество цепей гор, степей, пустынь делают Среднюю Азию почти недоступной. Эпохой самой благоприятной для исследования этой части света было XIII столетие, когда вся Средняя Азия, от Урала до Китайского моря, находилась под единой властью монголов. В это время и совершены были полу-миссионерами, полу-дипломатами: Карпини, Марко Поло, Симоном из Сен-Кантена [68], де Рубруком, Варфоломеем Кремонским [69], Асцелином [70] их замечательные путешествия в центральную Азию. Хотя Паллас также посетил в XVIII в. эту часть Азии, но путешествие его не уяснило распределения гор в ней: он утверждал, что они разветвляются из одного центра, Богдо-Оола, лучеобразно, – мнение, оказавшееся ложным. Вследствие неправильного толкования одного места в сочинении Марко Поло во второй половине истекшего столетия составилось мнение, что вся центральная Азия представляет огромную, сплошную плоскую возвышенность. Оно нашло еще более подтверждение в учении, по которому эта часть Азии была исконным местом рождения, колыбелью рода человеческого. Утверждали, что здесь вода прежде всего спала, следовательно местность эта должна быть возвышеннее остальных. Взгляд этот был опять следствием господствовавшего учения нептунистов о наводнениях, потопах, твердом кристаллизационном пункте земного шара и т. п. Теория Хаттона, о которой была речь прежде, принимавшая внутренность земли за расплавленную массу и допускавшая, что поднятие земной коры в одно время может совершиться в одном месте, в другое время – в другом, возникла только в конце XVIII в. Гумбольдт первый заподозрил (Mémoire sur les montagnes de l’Inde, [1816] и [1820.2]) справедливость мнения об общем поднятии Средней Азии. Выше было упомянуто, что температура уменьшается по мере возвышения; известно также, что растения для своего преуспеяния нуждаются в известной, различной по родам растения, средней температуре. Сопоставление этих данных привело Гумбольдта к упомянутому предположению. Известно, что в некоторых местностях Средней Азии произрастают виноград, хлопок, даже гранаты. Из этого неопровержимого факта Гумбольдт заключил, по сравнению, что растения эти никак не могли бы там произрастать, если бы они действительно находились на той высоте, до которой, по общераспространенному мнению, они будто бы достигали. Следовательно высота места их произрастания не может быть так значительна. Это теоретическое предположение Гумбольдта впоследствии подтвердилось вполне. Теперь известно, что в Средней Азии встречаются плоские возвышенности, но центральная Азия не есть, как до Гумбольдта утверждали, сплошная плоская возвышенность.
С этих пор Гумбольдт не переставал следить за всем, что могло уяснить географию Средней Азии. В этом отношении он весьма многим обязан трудам Клапрота, не только как путешественника, посетившего эту часть древнего света, но главным образом как лингвиста, отличного знатока китайского языка и китайской литературы, представляющей такую богатую сокровищницу по части китайской географии и статистики. Гумбольдт сознавался, что этот источник сведений о центральной Азии гораздо важнее новейших путешествий, ограничивавшихся только небольшими пространствами. Естественно, что после своего азиатского путешествия Гумбольдт неоднократно возвращался к вопросам, касавшимся географии Средней Азии, чему доказательством служат труды его по этому предмету, рассеянные в летописях Поггендорфа, в Fragments de géologie, в Asie centrale, в «Видах природы».
Титульный лист 1-го тома трактата Гумбольдта «Центральная Азия», написанного по результатам русской экспедиции
Внутренность Азии прорезана четырьмя системами гор, направляющимися, подобно параллельным кругам, от востока на запад: Алтай (50° – 52 Ѕ° шир.), Тянь-Шань (40 2/3° – 43°), Куньлунь (35 Ѕ – 36) и Гималаи. Последний параллелен экватору начиная только с 80° долготы (считая от Парижа), до этого же градуса он, направляясь от юго-востока на северо-запад, соединяется с Куньлунем. Менее других выдвигается на запад Алтай, уступающий арало-каспийской низменности, которая, по мнению Гумбольдта, основанному на присутствии на севере целой системы озер, составляла в доисторические времена соединение между Каспийским морем и Северным океаном. Вторая цепь – Тянь-Шань или Небесные горы, тоже не достигает Каспийского моря, оканчиваясь, по-видимому, у 65° долготы, но Гумбольдт предполагает, что Кавказ составляет ее продолжение. Цепь эта имеет несколько действующих еще вулканов, особенно тем замечательных, что они лежат далеко от моря, посреди большого материка. Куньлунь, западное продолжение которого после соединения с Гималаями носит название Гиндукуш, самая длинная цепь гор после Американских Кордильер. И она имеет огнедышащие горы на востоке и на западе у Каспийского моря. Наконец Гималаи со своими высочайшими вершинами на земном шаре. Кроме этих параллельных цепей, Азия представляет еще много идущих по направлению меридиан от мыса Коморина против острова Цейлона до Ледовитого океана, перемежающихся в своем понижении между 64° и 75° долготы (от Парижа) от юго-востока на северо-запад или с юга на север. Сюда относятся: Гатес, Сулейман, Палараза, Болор и Урал. Они представляют ту особенность, что перерывы рельефов этих меридианных возвышенностей чередуются между собой; с того места, где одна цепь оканчивается, начинается другая, конечно, не как непосредственное продолжение ее, а несколько западнее или восточнее от первой. Так, например, направляясь от севера к югу, Урал оканчивается на западе, у 50° широты; зато на востоке Азии с этого градуса начинается цепь Кинган, тянущаяся от 50° до 40°. Затем опять на запад (между 45°-35°) возвышается опять Болор и т. д. Впрочем, все эти меридиональные цепи гор далеко не так значительны, как параллельные, указанные выше. Этими двумя главными направлениями гор в Азии образуется та решетка гор, которую Бюффон возводил в закон при распределении гор на всем земном шаре; но бросив взгляд на карту, легко убедиться, как неполна эта решетка, так что говоря об меридиональных и параллельных цепях гор, следует подразумевать только приблизительное направление их, тем более что цепи эти очень редко встречаются между собой. Только под 70° долготы решетка эта действительно образуется: здесь Болор перерезывает Тянь-Шань под 40° и Куньлунь под 35°-36° широты.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).