Александр Александрович Богданов - [141]
На подобные методы полемики Богданов отреагировал «Открытым письмом тов. Плеханову». Вот некоторые фрагменты этого письма: «…я ожидал найти с Вашей стороны серьезную и глубокую критику, которая, может быть, будет очень нелестной для меня лично, но даст многое для выяснения истины…» Автор письма дал понять, что Плеханов резко отрицательно относится к его взглядам и к нему лично. Богданов посчитал оскорблением то, что Плеханов многократно называл его господином: «…является оскорблением по отношению к товарищу, и на что Вы… никакого права не имели». В конце письма автор дал понять, что наблюдал за деятельностью Плеханова: «Это было очень энергично и очень интересно. И это было бы также очень убедительно… но тут не хватало одного – а именно доказательств»[803].
Прошел примерно год. Плеханов приводит массу «доказательств» своей правоты при помощи открытого письма, которое он озаглавил «Воинствующий материализм» («Materialismus militans»).
1. «Вы представляетесь мне чем-то вроде блаженной памяти Василия Тредьяковского: мужем немалого прилежания, но – увы! – очень малого дарования. Чтобы возиться с людьми, подобными покойному профессору элоквенции, нужно обладать огромной силой сопротивления скуке. У меня не так много этой силы. И вот почему я до сих пор не отвечал Вам, несмотря на Ваши прямые вызовы». «В действительности я просто-напросто не считал нужным спорить с Вами, полагая, что сознательные представители российского пролетариата сами сумеют оценить ваши мудрости философические»[804].
2. «…если бы не <…> г. Анатолий Луначарский. Пока Вы тредьячили в своем “эмпириомонизме”, он выступил – наш пострел везде поспел – с проповедью новой религии, а эта проповедь может иметь гораздо большее значение, нежели пропаганда Ваших будто бы философских идей»[805].
3. «…мне гораздо приятнее разоблачать изящную софистику г. Луначарского, нежели Ваши, г. Богданов, неуклюжие софистические потуги»[806].
4. «Однажды <…> в <…> постный день захотелось монаху Горанфло полакомиться курочкой. Но ведь это грех. <…> Монах Горанфло очень быстро нашелся. Он поймал соблазнявшую его курицу и совершил над нею обряд святого крещения, дав ей при этом имя карася. <…> Так и съел курицу наш Горанфло…»
«Вы, г. Богданов, поступили совершенно так же, как этот хитрый монах. Вы лакомились и продолжаете лакомиться идеалистической философией “эмпириомонизма”… и в то же время причисляете себя к семье ортодоксальных марксистов. <…> Вы в своем остроумии превзошли знаменитого монаха. <…> Вы, г. Богданов, можете назвать свой идеализм марксизмом; однако Вы не сделаетесь от этого марксистом-диалектиком»[807].
5. «…все здание этого учения покоится на диалектическом материализме, и которые понимают, что Вы в своем качестве убежденного махиста на материалистической точке зрения не стояли и стоять не можете»[808].
6. «…Вы просто-напросто не в состоянии понять, в чем заключается главная отличительная черта этого (диалектического. – М. Л.) материализма. В интересах беспристрастия надо, впрочем, сказать, что материализм вообще остался для Вас закрытой книгой»[809].
Более того, Богданов был прозван «мыслителем из породы Молчалиных», недостойным казни лишь из-за отсутствия таланта[810]. Плеханов поработал еще над двумя письмами аналогичного содержания. Цель этого внушительного труда своему оппоненту он объяснил так: «Для меня вообще речь идет не о том, чтоб преследовать Вас, а о том, чтоб Вас определить, т. е. чтобы выяснить моим читателям, к какой именно категории любомудров Вы принадлежите».
Данный подход к философской полемике, как казалось, для Богданова устранял возможность отстаивать свои взгляды. Тем не менее Плеханов вместо оскорбительных выпадов со стороны Богданова получил аргументированный и спокойный анализ своих философских взглядов. Результат: защитник марксистской теории и патриарх российской социал-демократии сам небезгрешен.
Открылся такой факт: в середине 1840-х годов Маркс предоставил основные положения (всего одиннадцать) для создания новой философии. Энгельс напечатал их в брошюре «Людвиг Фейербах». Эта брошюра была переведена Плехановым на русский язык. Второе положение он перевел неверно. В нем говорится об истине и заблуждении, которые определяются на практике. Маркс сказал: «Практикой должен человек доказать силу и истину своего мышления, доказать его посюсторонность».
Слово «посюсторонность» должно было передать мысль о том, что мышление остается «по сю сторону», а не уходит в «потусторонний мир». Другими словами, оно не блуждает в пустых умствованиях насчет «сущностей» либо «вещей в себе», а придерживается действительности и живого опыта.
Как перевел Плеханов? Фразу «доказать посюсторонность своего мышления» он перевел как «доказать, что его мышление не останавливается по сю сторону явлений». Как видно, появилось отрицание «не». В итоге перевод приобрел содержание, противоположное оригиналу, а это уже непростительная ошибка.
