Александр Александрович Богданов - [102]

международного разделения труда консервирует недоразвитость зависимой периферии и сосредоточение в центральной зоне почти всего инновационного потенциала. Наконец, асимметрия глобальной ингрессии приводит к системному расхождению хозяйственных организмов с тенденцией к дополнительным «извращенным связям»[583] – через наркобизнес, подпольную торговлю оружием, поставку «женского» товара, отмывание денег и иные формы криминальной экономики; так же как сегментация общества на группы в зависимости от их способности или неспособности действовать в производственной системе, основанной на информатике, дополняется вспышками повседневного насилия вплоть до немотивированных убийств в качестве утверждения личности.

Мир-системный анализ появился как мост из ХХ в XXI век, призыв к новой парадигме гуманитарных наук, к системному знанию о социальной реальности. Солидный вклад в это знание способна внести и тектология. Пока остается без ответа глобальный вопрос, поставленный ею сто лет назад: как овладеть организационными законами в культурной сфере, «чтобы не получалось такого равнения по низшему, которое подчиняет цивилизацию пережиткам дикости, хотя бы они были гораздо слабее накопленных ею активностей»[584].

М. В. Локтионов А. А. Богданов как основоположник общей теории систем

Чем отличается ХХ век от предыдущих столетий? с точки зрения общенаучного познания, всего двумя моментами: пониманием общей взаимосвязи наук как естественных, так и гуманитарных (нет физики, химии, биологии и т. д., есть лишь различные аспекты научного знания об окружающем мире), и невозможностью восприятия футурологических идей как чисто техногенных, вне зависимости от социологической составляющей (многие предсказывали появление радио, телевидения, лазеров, космических ракет, но никто не предсказывал мировой войны с холокостом, газовыми камерами и лагерями смерти). В результате формировалась потребность в некой «теории всего», учитывающей как естественно-научный, так и субъективный момент познания. Основываясь, с одной стороны, на идеях В. Парето об оптимальности (таких состояниях некоторой системы, при которых значение каждого частного показателя, характеризующего систему, не может быть улучшено без ухудшения других), а с другой – на понимании проблем теоретико-множественного описания оснований математики (лемма Геделя, закон исключенного третьего и т. п.), пройдя через восприятие физики В. Гейзенберга и Э. Шредингера, а в чем-то и позднего Эйнштейна, эта потребность вызвала появление таких направлений, как общая теория систем Л. фон Берталанфи, кибернетика Н. Винера и У. Эшби, теория гомеостазиса и синергетика И. Пригожина, современные теории аутопоэзиса и т. п. Но самое интересное, что у перечисленных концепций есть предшественница, теория, содержащая гениальные предвидения, которые во многом заложили основы современных теорий и в то же время отражают то общее, что в них есть. Это тектология (теория организации) Александра Александровича Богданова, созданная до их появления, значительно опередившая свое время и даже во многом превзошедшая последующие теоретические разработки. В последние десятилетия значение тектологии и одноименной работы Богданова признается отечественными учеными, по словам Н. Н. Моисеева, «тектология как наука об организации переживает второе рождение: сочинение Богданова привлекает внимание не только историков науки, но и лиц, занимающихся самыми различными смежными дисциплинами»[585]. Помимо отечественных исследований, интерес к творчеству Богданова наблюдается и за границой. Осенью 1994 года в Лондоне состоялась Международная конференция, посвященная обсуждению сочинения Богданова, и начиная с этого момента интерес к тектологии только растет. Добавлю, что «Тектология» Богданова переведена на ряд языков и издана в том числе в США.

«Тектология» – организационная наука. Создание всеобщей организационной науки, или тектологии (от греч. «строить»), грандиозной по замыслу работы, Богданов завершил к началу 1920-х годов. Ему удалось выявить и впервые в истории науки сформулировать ряд закономерностей и принципов, общих для самых различных областей природы и познания.

Сразу после выпуска полного текста всех трех частей «Тектологии» издательством Гржебина (Берлин, 1922) поднялась волна критики Богданова. Ей были посвящены десятки статей и даже крупные монографии, автор одной из которых И. Вайнштейн писал: «Попытки… революционного штурма, направленные на осуществление социализма, но предпринятые при отсутствии у пролетариата знания “мировой методологии” Богданова оцениваются последним как “попытка построить мировой дворец без знания законов архитектуры”»[586].

Всякий научный памятник следует принимать таким, каков он есть, со всеми его достоинствами и недостатками, так как он уже является частью истории науки. Прежде всего отметим, что Богданов задолго до работ Л. фон Берталанфи и Н. Винера научно обосновал теорию систем и указал на важность использования экономических механизмов общественного развития, а не авторитарных или, как теперь говорят, командно-административных приемов управления.