Александр Алехин. Партия с судьбой - [20]

Но в любом случае, после поражения он был настроен решительно и, покидая Голландию заявил: «Ничего страшного не случилось. Будем считать, что я одолжил звание чемпиона мира на два года!» Когда Эм. Ласкера, в то время переселившегося в СССР, спрашивали о проигрыше Алехина, он, выступая, сказал: «Каждое поражение является для проигравшего ценным уроком. Кто не проигрывает, не двигается вперед».

Мы уже знаем, что характер Алехина отличался от характера Капабланки, который терял уверенность из-за неприятностей. В отличие от кубинца, Алехину была нужна цель; не имея цели, он расслаб- лялся и раскисал, поражения только воодушевляли его на борьбу, заставляли собраться и выложиться. Так вышло и в тот раз. Тем более что поражение в матче с Эйве оказалось не последним. Если турниры в Наугейме и Дрездене удалось выиграть, то в Подебради он занял второе место, а в крупнейшем турнире в Ноттингеме, собравшем четырех чемпионов мира — Ласкера, Капабланку, Алехина и Эйве — только шестое. Впоследствии он написал книгу «Ноттингем 1936», подробнейшим образом проанализировав все партии.

Любопытно, что в этот период он дважды после не самых удачных своих выступлений писал письма на Родину. Первое из этих писем было написано во время турнира на чехословацком курорте Подебради и передано в Москву с Флором. Алехин писал: «24.VII.1936 г. В редакцию „64“ Мне будет глубоко радостно посредством сотрудничества в Вашем журнале после столь долгих лет опять принять посильное участие в шахматном строительстве СССР. Пользуюсь случаем, чтобы от всего сердца послать привет новой, стальной России. А. Алехин». Турнир в Подебради проходил с 4-го по 26 июля, письмо написано — 24-го, то есть под занавес мероприятия. И так же после окончания Ноттингемского турнира Алехин написал из Лондона еще одно письмо: «Лондон, 1.IX.1936 г. В редакцию „64“ В связи с вопросом о возможности моего сотрудничества в Вашем журнале считаю своим долгом сделать следующее заявление: I. Для меня было бы огромной радостью вновь принять посильное участие в шахматном строительстве СССР. II. Надеюсь, что мои ошибки в прошлом, ныне вполне осознанные, не окажутся непреодолимым препятствием к названному участию. Ошибки эти заключались: а) в непростительно-непротивленческом отношении к освещению моего политического лица международной противосоветской печатью, на протяжении многих лет привешивавшей мне белогвардейский ярлык; б) в неправильном и тенденциозном (главным образом за отсутствием прямых сведений) толковании фактов шахматного строительства и проявлений общественности в статьях и частью словесных выступлениях. Я тем глубже жалею об этих ошибках, что за последние годы равнодушное отношение мое к гигантскому росту советских достижений превратилось в восторженное. Доказать это отношение на деле было бы, повторяю, мне величайшим удовлетворением. А. Алехин».

Вот и ответ на вопрос, почему Алехин не требовал опровержений у эмигрантских издателей — ему было безразлично, что там о нем написали. Кстати, обратим внимание, насколько взвешенным и продуманным кажется письмо из Лондона и как отличается оно от амстердамского поздравления. Возможно, Алехин долго обдумывал, что именно он может предложить Родине и с чего начать возобновление прерванных отношений.

До 1967 г. письма находились в домашнем архиве Р. А. Гольца, ответственного секретаря газеты «64». В 1937 г., то есть вскоре после получения редакцией писем Алехина, Гольц был обвинен в контрреволюционной агитации и в 1938 г. расстрелян. Возможно, именно поэтому письма осели в его домашнем архиве и впервые были напечатаны только в 1967 г., уже после реабилитации Гольца, — в № 9 журнала «Шахматы в СССР». Вероятно, поэтому ответа Алехин так и не получил.

Некоторые исследователи настаивают, что письма Алехина, опубликованные в 1967 г. в СССР, на самом деле — фальшивки. В частности, на том основании, что Алехин якобы не мог написать «привет новой, стальной России», поскольку слова «стальная Россия» не из его лексикона и более нигде он так не писал и не говорил. Что ж, быть может, Алехин и не употреблял подобных слов в повседневной жизни, но в контексте письма это выражение могло иметь совершенно определенный смысл. Алехин словно хотел сказать: «привет крепнущей и развивающейся России под руководством товарища Сталина». Тем самым он, возможно, стремился и обозначить свою симпатию к обновленной стране, и подчеркнуть, что он свой, что понимает и принимает все перемены, происходящие на Родине. Важно правильно понять заложенный в необычные слова смысл, тогда и сомнения в подлинности писем отпадут сами собой.

Но вот наконец подошел день начала матча-реванша — 5 октября 1937 г. Матч продлился два месяца, игрался в разных городах Голландии. По условиям матча, победителем становился выигравший большую часть из 30 партий; при счете 15:15 Эйве оставался бы чемпионом. Несмотря на то, что первая же партия была проиграна Алехиным, матч он выиграл со счетом 15 ¹/₂: 9 ¹/₂. Так, 4 декабря 1937 г. Алехин вернул себе чемпионский титул. Александр Александрович словно возродился из пепла. Он перестал злоупотреблять спиртным — говорят, в то время он пил только молоко, бросил курить и даже поправился. На матч он явился посвежевшим и отдохнувшим. Недавний проигрыш, как это обычно бывало, заставил взять себя в руки и сосредоточиться. Появилась цель: доказать всему шахматному миру и самому себе, что именно он — сильнейший шахматист планеты. И цель была достигнута. Если злоупотреблявший алкоголем Алехин проиграл Эйве всего лишь одно очко, то собравшийся и отдохнувший, он уже выиграл с преимуществом в шесть очков. Оказалось, что у Алехина можно выиграть только если он слаб, болен и пьян. «Алехин играл изумительно, и я не стыжусь того, что был побежден таким противником», — вынужден был признать Эйве.