– Алекс, что у вас случилось ночью? – кажется, у Бака входит в плохую привычку пользоваться какой-то фишкой удалённого контроля.
Мой комм вначале вибрировал рядом со мной на балконе, но я не стал отвечать, ибо полседьмого утра. И рядом Жойс.
Тогда через четверть минуты на вызов за меня отвечают автоматически и удалённо, а ещё через секунду я имею счастье лицезреть голограмму Бака, вежливо таращащуюся на меня и деликатно не глядящую в сторону Жойс.
– У вас всё в порядке? Вы где? – развивает наступление мой куратор.
Хорошо, благодаря чипу я просыпаюсь быстро.
– У себя на балконе. Всё в порядке. Ночью был у Хаас, потом сразу сюда. А вот перед этим…
Сжато пересказываю историю с вызовом меня на федеральную почту, через электронное уведомление из полиции. Которое в почтовом отделении испаряется из моего комма само собой, словно утренний туман. А вместо него меня ожидает отделение муниципалов.
– Я не понял, что вы на балконе, – вздыхает Бак. – Интерьер странный… Что за история с вызовом комендантских и дежурного нашей прокуратуры?
– Понятия не имею. Жойс поговорила с темнокожим лейтенантом, дежурным непонятно где. У него ещё в эмблемах… – добавляю по памяти деталей, проснувшись окончательно. – После этого военная полиция прибыла одновременно с Хаас, буквально минут десять. А потом какой-то тип в возрасте, лет под пятьдесят, муниципального полковника носом по дерьму возил.
– Гхм. Пятьдесят – ещё не возраст! – Зачем-то резко возражает Бак. – Тем более, если пятидесяти ещё нет! Понятно… На каком этапе сейчас ваш вопрос у муниципалов?
– Понятия не имею, – отвечаю с чистой совестью. – подписал ещё пару бумаг для Хаас, передоверяя и права, и обязанности, ибо несовершеннолетний. Они сказали, дальше они сами.
В принципе, есть подвисший вопрос с криминальным кейсом по моей матери, но не думаю, что это вообще интересует Бака.
– Разрешите вопрос? – меня словно чёрт под руку толкает. – А вы с шести утра нами занимаетесь? Или вас из-за меня разбудили?
Куратор удивлённо смотрит на меня, как на внезапно ожившую мумию. Потом бормочет что-то типа «Mind your own business». Затем напоминает о сегодняшнем расписании моих персональных тестов и отключается.
– Зря ты так. – Подаёт голос Жойс, не открывая глаз. – Нормальный мужик этот твой подпол. Зря не ценишь.
– Почему не ценю? Очень даже ценю, – возражаю в ответ.
Но она меня, кажется, не слушает. Потому что, повернувшись на другой бок, ворчит:
– А с другой стороны, если работать с малолетками, наверное, как он и надо… Хры-ы-ы-ы…
Из номера выхожу, аккуратно прикрывая за собой дверь и стараясь не шуметь.
* * *
– … напоминаю! Использование любых внешних устройств и каналов связи во время тестирования автоматически расценивается как попытка обмана! Уличённые немедленно удаляются из аудитории! С последующими штрафными баллами за пересдачу!
Послушав Хаас (и, частично, Бака), я решил не копить список экзаменационных предметов.
Если по какой-либо дисциплине соискатель готов к экзамену, он может её сдавать в установленные для этого дни. Правда, исключительно с восьми утра.
Языки, кстати, тут идут в одном блоке с культурой и литературой. Хаас настоятельно рекомендовала начать с «родного» Portuguese, чтоб пристреляться:
– Бывает, что человек отлично знает язык! – Горячилась Анна. – Но или запись какая-нибудь порченная попадётся на аудировании! Или диктор бормочет, как с х#ем во рту; не поймёшь ни слова! – она явно имела ввиду что-то из своего опыта. – Или лексика окажется из диалекта, которого не знаешь! Ещё и устаревшего… И пойди угадай, что журавль – это, оказывается, колодец! Бл… А язык, если что, вообще твой родной! И идёшь потом на пересдачу, как дебил. Стыдоба.
Проникнувшись экспрессией её совета, плюс послушав Алекса и Бака по теме, я решил в самом деле потренироваться.
Оказалось, на жонг-гуо и на арабский надо записываться по особой процедуре. А вот языки, использующиеся в колониях, можно сдавать чуть не каждые два дня (кстати, на них и стоимость повторного теста копеечная, если вдруг пересдавать решишь).
Заняв в восемь утра своё место в нужной группе, добросовестно слушаю весь стандартный набор указаний и предостережений, которые исторгает высокая и худая старуха в очках.
Как оказалось, с Portuguese я тут один. Тест вообще обезличен и состоит из смешных, как по мне, блоков.
Вначале заполняешь пропуски в тексте, на своё усмотрение. Правописание не учитывается, только лексика и грамматика. Вторым этапом идёт восприятие текста на слух. Третья часть – собственное говорение в диалоговом режиме, с роботом из компа.
– Проверяться ваши работы будут не мной, и не тут! – продолжает вещать грозная бабуля. – Ваши ответы, в режиме реального времени, транслируются и записываются в исключительно вашу электронную карточку Центра единого тестирования Института сухопутных войск! Оцениваться работы будут там же, в столице! Потому все разговоры со мной смысла не имеют: я здесь не более чем наблюдатель за вашей дисциплиной.
