Он, в принципе, уже прокрутил в голове пару вариантов. Криминалом тут явно не пахло; само вскрытие могилы не запрещено, особенно если среди троих есть родственники покойника.
Резоны у армии тоже могут быть свои.
Ну и, на закуску: сделать что-либо армейским, включая даже просто проверку документов, муниципальные полицейские не могли – иная юрисдикция.
Самое оно сейчас – это просто сделать фото и видео, которые отправить отчётом в режиме реального времени. Вызов при этом автоматически отмечался, как отработанный. А там хоть и не рассветай – экипаж своё дело сделал. В земле роется армия, это уже не прлицейская головная боль.
По инструкции, кстати, для любого аналогичного взаимодействия вообще полагалось вызывать армейскую полицию. Особенно с учётом присутствия на месте армейского же офицера (коим являлась эта высокая фигуристая врач).
Если действовать по правилам, геморрой по одной только проверке документов грозил затянуться дольше, чем им оставалось до конца смены.
Новый напарник красноречиво покачал головой и пожал плечами, выражением лица показывая, что он думает о Гилле и о Максе, разрешившем присутствие того в машине.
Гилл, отреагировав на команду Макса, застыл на полпути к капитанше, озадаченно оглядываясь.
– Aqueles malandros. Fiquei prezo por culpa deles. – Раздалось из ямы. (Те самые мудаки. Из-за них в тюрьму попал). – Привет, козлы, – выдал тот же голос уже на Всеобщем. – Как тесен мир!
Третьим армейцем оказался какой-то парень, выпорхнувший из ямы и без разговоров зарядивший черенком от лопаты по голове Гилла.
Товарищ рухнул, как подкошенный.
Новый напарник Макса удивлённо раскрыл глаза и принялся судорожно лапать клапан кобуры.
– Блядь, второй раз подряд из-за этого пидараса, – проворчал в сердцах Макс по поводу Гилла, силясь понять, что же вывело из себя третьего вояку в форме Корпуса.
Или пересекались где-то раньше?
Единственный армеец-мужчина, видимо, последние слова принял на свой счёт, поскольку в следующий момент направился уже к Максу:
– За помелом надо следить. Зря сказал.
Лицо адепта Корпуса было как будто смутно знакомым, плюс выражение глаз не оставляло сомнений в намерениях. Макс, без разговоров, активировал искру и долбанул широким веером.
Моментально рухнула докторесса, которую зацепило краем. Пацан же, ускорившись, подлетел вплотную и коротко влепил Максу вначале по корпусу, затем локтем в лоб. Вспыхнувшие перед глазами искры были последним, что увидел патрульный перед тем, как потерять сознание.
– Руки за голову! – подал голос второй полицейский, который остался на ногах и успел наконец справиться со злосчастным клапаном.
– А хуй тебе в сраку не вставить? Чтоб голова не качалась? – темнокожая сержант, плавно выскользнув из ямы с другой стороны, уже держала ствол «Вебли-мини» в метре от головы полицейского.
– Мужик, охолонись, – подал голос пацан-армеец, оттаскивая Макса от ямы. – У меня были проблемы с этими двумя, не с тобой. Хочешь – вообще забирай их и мотай нахрен.
Третий патрульный не обладал опытом и кругозором Макса, но являлся ярым сторонником неприкосновенности полицейских. Хлопая по кнопке вызова подмоги, он проорал (в том числе, для работавшего с самого начала аудио-видео фиксатора, транслировавшего поисходящее в единый управляющий центр):
– Нападение на полицейских при исполнении! Срочно нужна поддержка! – Мазнув взглядом по красному индикатору, свидетельствовавшему о прошедшем вызовуе, он моментально расслабился и осклабился. – А теперь посмотрим, чья возьмёт. И о юрисдикции подискутируем в другом месте.
Даже если эти две тёлки и пацан его сейчас похоронят, с кладбища им уже не вырваться. Юрисдикция юрисдикцией, но служба в полиции имеет и свои плюс. Помимо прочего – круговая порука.
А законы для того и служат, чтоб их нарушать.
А что делать с красивыми бабами, полиции объяснять не надо. Даже если эти бабы, по недоразумению, одеты в форму. Кстати, на запрос помощи должен подъехать полувзвод из совсем другого подразделения. Те на многое чихают, включая законы.
– Вот сейчас тебе первой и прилетит на орехи, – пообещал Джон, многозначительно косясь на девку-сержанта.
Та в ответ только хмыкнула и что-то ответила на языке, которого он не знал.
– Говори по-человечески, – пренебрежительно бросил патрульный, делая хорошую мину при плохой игре.
Вообще-то, положение было патовым. С одной стороны, он гарантированно успевал положить кого-то одного из вояк. Если начать стрелять.
Но это если действовать серьёзно, на поражение. Чего не хочется. Потому что приговор муниципального суда, каким бы он ни был, будет федералами обжалован автоматически.
Аксиома – это утверждение, не нуждающееся в доказательствах.
А обжаловано решение любого местного суда будет по этому самому двойному стандарту: «ввиду явного конфликта интересов. Поскольку подсудимый не имеет права судить самого себя».
Федералы тупо воспользуются… – надцатой поправкой к конституции: муниципальную полицию будут рассматривать в одном флаконе с муниципальным судом, как единый орган местного самоуправления.
В общем, «своё» судейство от рассмотрения дела будет отстранено уже на втором заседании, к бабке не ходи. А само дело молнией перекочует в суд высшей инстанции.
