Полковник на вид был спокоен, но Бак знал: на самом деле, шеф просто звенит от напряжения.
– Тоже вполне себе школа. Хотя и не понятно, какая… – озвучил очевидное Лео. – Затем идут запасные варианты, на основании изменений обстановки. Например, ткнуть срезом кости ампутированной руки в глаз, используя рефлекторную демобилизацию искры противником… И преимущества короткой дистанции…
Бак уже знал, что скажет товарищ, но промолчал из врождённого такта (и не желая выходить из образа перед соискателем).
Начальник не разочаровал:
– Именно что система. По архитектуре – почти что классический стандарт, пусть и на нетривиальную тему.
– Алгоритмы и аналитические приёмы для оценки обстановки названы далеко не все. Но их обилие чётко обозначено. – Кивнул куратор, подтверждая выводы второго офицера. – Лео, ты был прав. Возможно, она кривая; возможно, она сложно тиражируемая; но это самая настоящая система.
– Чёрт побери. – Выдал в ответ начальник.
И они оба, не сговариваясь, посмотрели на пацана, с наслаждением припавшего в этот момент к кафедральной чашке из натуральной керамики.
– А ведь это система, чёрт побери. – Повторился шеф. – Алекс, мы видим чётко алгоритмизированный, многоэтапный механизм принятия вами решений и их практической реализации.
– Так точно. – Коротко кивнул пацан, заслуживая одобрительный взгляд Бака и удерживая чашку двумя руками.
– На основании многоэтапной и постепенной подготовки. – Задумчиво пробормотал следом куратор; и тоже получил подтверждающий кивок от соискателя. – Если вопрос о цене подготовки такого специалиста не стоит, то и правда: о системе вести речь можно. – Добавил он, уже повернувшись к начальнику.
– Каждая формализованная методика – не более чем инструмент. Какие-то инструменты нужны каждый час. Какие-то, бывает, могут понадобиться раз в год или даже реже. – Ответил полковник, используя исключительно общие фразы. – Это никак не отменяет обязательности их наличия в арсенале. Не то чтоб деньги не пахли, м-м-м, – заведующий кафедрой задумчиво развернулся к окну. – Просто теория и наука – вещи такие. Прорывы происходят только после накопления критической массы исследований и информации.
– По темам, которыми никто не занимался, – завершил мысль Бак. – А так самоотверженно, как наша кафедра последние недели, да ещё и на одарённых разных искр, разного потенциала и разного уровня индивидуальной подготовки… – подполковник не удержался от саркастического смешка. – Ещё никто из простаков не практиковался. – Хм, смешно. Неужели парень и правда в тюряге дорос до уровня каких-то там обобщений? – нимало не стесняясь соискателя открытым текстом спросил Лео.
– Причём тут тюряга? – подал голос Алекс. – Ханьская искра рулит. Я уже говорил Хаас, когда мы тренировались вместе. Система не идеальна, с большими прорехами и, местами, не даёт гарантий. Но перечисленные вами элементы, в части причинно-следственных связей подготовки к бою, в ней идут с запасом. За полторы тысячи лет ханьцы и окружающие их весьма неплохо продвинулись на поприще теории.
– Другое дело что применять свою теорию на практике у них особой потребности не было. – Многозначительно уточнил шефу Бак. – Особенно в широких масштабах.
– Алекс, наливайте вторую чашку. Вы нам сейчас понадобитесь. – Принял решение заведующий кафедрой, направляясь к своему месту.
– Давайте увяжем и все наши личные интересы! – напомнил от своего стола подполковник. – С учётом тех двух звонков от интересующихся, на которые кое-кому пришлось отвечать муниципалам сразу после дуэли.
– А федеральные программы тем и хороши, что они на эти моменты дают абсолютно шаблонные и почти идеальные решения. – Весело отбоярился полковник, опять общей фразой, как будто опасаясь быть услышанным в этот момент кем-то ещё.
* * *
Как ни парадоксально, но уже к позднему вечеру Хайке чувствовала себя абсолютно комфортно в присутствии Лютера. Ничуть не стесняясь друг друга, они сидели на кухне первого этажа голышом и тихо, почти по-семейному, ужинали.
– Мне сейчас очень хорошо. – Сказал он после трёх минут полной тишины. – Настолько, что не хочется уходить.
– Так не уходи, – предложила мать Питера. – Тебя кто-то гонит?
– Насколько это удобно? – засомневался мужчина.
– Это всё, что тебя волнует? – рассмеялась женщина. – У меня впервые за неделю на душе легко и свободно. Как будто бабочки за спиной… Тебя ни к чему не обязывает! – поспешила добавить она.
– Тогда остаюсь у тебя. – Решил сенатор.
Последний час они старательно избегали разговора о делах, выбирая более нейтральные темы.
– Ладно, чего резину тянем, – вздохнула Хайке. – Давай решать, что дальше. Я этого точно так не оставлю, ваши Честеры, видимо, тоже. Если будем долбиться каждый со своей стороны, нас поодиночке щелбанами раскидают.
– Ты знаешь, а я всё обдумал, – задумчиво ответил мужчина, с удовольствием поедая говядину с картошкой, приготовленную его спутницей только что, своими руками. – Давай для начала согласуем цели?
– Мне всё равно, что будет, – ровно ответила Штавдакер. – Виноватый должен умереть. Просто умереть. Я даже не настаиваю, чтоб он мучился перед смертью. Если я буду знать, что есть чёткие сроки – допустим, месяц – я ни слова не скажу, буду ждать. Плюс, помогу посильно от имени себя и Питера. Лишь бы результат был гарантирован.
