– Ничего себе! – Штавдакер-старшая была более чем удивлена. – И они согласились?! Уверен, что не деза?
– Регулярные маршруты. Фотоотчёты. Допуск к их сотрудникам в любое время, в электронном виде; а картинку в режиме реального времени с Площади Федерации, например, не подделаешь, – пожал плечами Питер. – Причём, я всё оплатил им по контракту. Если там была бы неправда, это так бахнет по их делам репутацией, что…
– Ясно. Что в отчёте? – Хайке перебила сына, не считая возможным так мучить своё любопытство.
– Разовых шлюх не считаем? Тех, которые больше двух раз за три месяца не повторились? – по-деловому уточнил Питер.
– Такого добра считать, только время тратить, – устало выдохнула женщина.
– Из постоянных – только мать Саяры. – Не стал затягивать мучительную паузу сын. – Но зато с ней, помимо аквапарков и прочих аналогичных ресторанов, он зачем-то регулярно ходит к федеральному нотариусу, угол Пятой Нижней улицы и проспекта.
– Во как. – Хайке откинулась на спинку дивана, лихорадочно перебирая варианты.
– Мам, я уже всё выяснил, – сын довольно прикрыл глаза. – Не ломай мозги. Его концерн ещё квартал тому объявил о дополнительной эмиссии акций. Растянули они это дело почему-то на полгода.
– Помню, но не придала значения, – кивнула Штавдакер-старшая.
– По мере эмиссии, он оформляет небольшие пакеты на неё. Копии документов нотариуса у меня есть, – Питер похлопал себя по комму в нагрудном кармане. – Общая сумма планирующегося к передаче матери Саяры – пять и три десятых процента.
– Зачем же так-то?! – растерялась женщина. – Пакет, конечно, далеко не контрольный; но ведь уже и не мелочь! – Хайке быстро взяла себя в руки и принялась рассуждать вслух. – Во-первых, у неё есть официальный муж. Как бы там ни было между ними… но это же потенциальная опасность утечки пакета! Реши эта старая блядь разводиться с мужем, он же может претендовать на долю акций, как законный супруг?!
– Она не старая блядь, – хихикнул Питер, доставая комм. – Вот её фотографии. Выложены на её страницу вчера.
– Х… себе… в сраку… ё… – выругалась, не сдержавшись, Штавдакер-старшая, несмотря на сидящего рядом сына. – Это же сколько ей лет?! Она что, моложе своей дочери?! Бл…, я, конечно, понимала, что она моложе меня…
– Тридцать пять, мам. И да, никаких оперативных вмешательств, все формы – чистая генетика. – Покивал сын.
– Но это всё равно неправильно, – Хайке никак не могла успокоиться. – Ну пусть бы он поехал в любой из этих долбаных султанатов. Или в любой эмират! Сказал бы мне, я бы, конечно, никуда не делась и согласилась… Зарегистрировал бы там брак и с ней, как с младшей женой, по их законам. Но зачем отдавать пять процентов чужой бабе, у которой официальный муж есть?![1]
– Мам, вот и я не знаю. – Спокойно ответил Питер. – Именно потому мы с Виктором и решили ещё квартал тому держать Саяру поближе к нам. Это – первая и главная причина. На всякий случай: она – единственная наследница за своей матерью, случись вдруг что. – Он многозначительно посмотрел на мать.
– Даже и не думай. – Отрезала та. – Личное личным, обиды обидами, но никакой крови. И никакого шантажа.
– С ума сошла?! – подпрыгнул из положения «сидя» Питер. – Мне с Саярой вполне хорошо! Кстати, я только сейчас понял Виктора… Мам, я потому и говорю, что это был чистый расчёт. Нам она всегда будет смотреть в рот – потому что не клановая. Мужа, то есть меня, поддерживать будет всегда и во всём, по тем же причинам. На иерархию она согласна по определению, поскольку кто ей ещё предложит такую перспективу? А в силу личного опыта, многие спорные моменты ей не интересны, – Питер указал взглядом на фото матери Саяры в бикини, выложенное на её личной странице. – Детей она тоже родит мне столько, сколько надо. А экстерьер у них такой, что не стыдно.
– Вот здоровые дети – это плюс, – Хайке умела отделять чувства от анализа. – Если мыслить с этой стороны, то звучит логично. И да, в рот тебе она действительно будет смотреть всегда. Про пять процентов я просто не знала, это в корне меняет дело… Она сама в курсе?
– Насколько я знаю, знает только её мать. Ни муж, ни сама Саяра не в теме, – покачал головой сын. – Вот тебе и весь расчёт. Мне с ней хорошо, раз, – Питер принялся загибать пальцы. – Споров, как у вас с отцом, не будет, потому что я в семье главный по определению, два. Гарантированно здоровые дети, три. Она будет дорожить браком, в отличие от клановых баб, которые себе цены не сложат, четыре. И акции концерна отца, по факту, из семьи не выходят, пять. – Штавдакер-младший спокойно посмотрел на мать. – Ну и где я ошибся?
– Если у тебя нет личного дискомфорта с ней, то нигде. – Твёрдо кивнула женщина. – Что до репутации, то я погорячилась: отмывали и не таких. Если она не будет делать ошибок с этого момента, то никто через год и не вспомнит ни о чём.
– А хоть бы и вспомнил, – легко отмахнулся сын. – Кто сам без греха, как говорится, пусть первый бросит в меня камень.
Женщина укоризненно посмотрела на ребёнка, но не стала ничего говорить вслух.
Решение хорошее. А эмоции – это лишь эмоции. В серьёзных вопросах им места нет.
