Альдабра. Черепаха, которая любила Шекспира - [32]

Аллан — молодой американский ученый, который отозвался на наше письмо. Сначала он позвонил, а в конце января приехал к нам в гости в Венецию и сразу же подружился с бабушкой Эей. Естественно, он не знает, что она моя бабушка. Предположение, что она сбежала из зоопарка, он сразу опроверг. Аллан был убежден, что в венецианскую лагуну она приплыла по течению прямо со своего атолла. Почему Венеция? Да потому, что тут тоже есть лагуна, как на Альдабре! Красивая большая лагуна. Если Geochelone gigantea может проплыть с Мадагаскара до Альдабры (а это доказано, так как изначально они происходят оттуда), почему бы ей не приплыть с Альдабры в Венецию? Как только он вернется в Штаты, он напишет сенсационную научную статью на эту тему.

Он очень милый, этот Аллан. В знак благодарности за то, что мы обратились к нему, он сделал все, чтобы мы смогли проводить черепаху до самого места назначения.

— Потрясающий самец, — сказал он, увидев черепаху в первый раз. Это было у нас в квартире, и бабушка Эя, уже слегка озябнув, шаталась по дому в ожидании отъезда. За последнее время она еще больше растолстела на рождественских лакомствах.

— Нет, вы ошибаетесь, — ответила я. — Это самка.

— Нет-нет, это самец. Видите, самца можно распознать по трем признакам: нижний щит у него изогнутый, а у самок ровный; хвост у самцов длиннее, а ногти короче. Ведь им, в отличие от самок, не нужно рыть песок, чтобы откладывать в него яйца.

Я украдкой взглянула на маму, которая, поймав мой взгляд, только молча закатила глаза. Будто говоря: бабушка не устает преподносить нам сюрпризы. Зачем ей понадобилось становиться мужчиной? Мало того, что она стала черепахой?

В тот же день чуть позже я спросила напрямую у бабушки, правда ли. что она превратилась в самца?

— Почему бы и нет, раз уж я все равно в кого-то превратилась? — ответила она, положив лапу на голову. — Ты ведь знаешь, как мне нравятся мужские роли: Отелло, Генрих IV, Макбет, Гамлет…

И вот мы плывем по морю на борту этого корабля.

Аллан пришел предупредить нас: Альдабра близко. Остров очень низкий, поэтому пока что его не видно, но осталось всего несколько миль. Надо только дождаться прилива, чтобы причалить к берегу.

Преодолев дурноту, я выхожу на палубу и облокачиваюсь на перила. Бабушка Эя приветствует меня фырканьем.

Несмотря на морскую болезнь, мне хочется, чтобы это плавание не закончилось никогда. Но мы уже почти приплыли. Я перевожу взгляд на бабушку. Она стоит на лапах, вытянув шею и зорко вглядываясь в даль.

Бабушка-бабушка, кому ты теперь будешь читать Шекспира? Я по-прежнему опасаюсь, что, если она не будет время от времени декламировать хорошие стихи внимательному слушателю, то со временем забудет свое человеческое начало. В конце концов она забудет и нас. Я сжимаю пальцами бабушкино колечко, которое всегда ношу на шее. Я тебя никогда не забуду, бабушка. А ты?

— Посмотри наверх! — кричит мама, показывая куда-то пальцем.

Я поднимаю глаза, голова немного кружится от морской болезни и грусти.

Над нами небо. Такое бескрайнее и голубое, словно вот-вот проглотит нас. А посреди этой головокружительной голубизны — изумрудное пятно в форме сердца. Оно производит сильное впечатление, это зеленое сердце посреди безбрежной голубизны.

Я не в силах отвести глаз.

— Это Альдабра, — говорит Аллан. — Лагуна отражается в самых влажных слоях атмосферы. Нам повезло, это очень редкое явление. В 1742 году его описал один исследователь. Но с тех пор никто ничего подобного не видел, во всяком случае такие случаи науке неизвестны.

Я взглянула на черепаху: она тоже вытянула шею, уставившись в небо, а потом медленно подняла лапу и дотронулась до своей головы. Разинув рот, она так и стояла, глядя на отражающийся в небе кусочек земли.