Алчные души - [6]

— Ты не знаешь в связи с чем нас вызывают в Ваннхилл? — спросил он Мельтию.

Ответом было глубокомысленное молчание. Глэду оставалось лишь тяжело вздохнуть. Он был знаком с крылатой посланницей больше тридцати лет и все это время она оставалось все такой же замкнутой, лишь изредка выглядывая из своей скорлупы.

— Я отправлюсь в путь через час, ты составишь мне компанию?

— Да, — хрипло ответила птица, когда поняла, что на этот раз отмолчаться не получится.

— Вот и славно. У меня также есть вино, свежий хлеб и сыр. Не хочешь их отведать?

Отвечать на этот вопрос Мельтия не стала, однако угощение приняла с удовольствием, активно заработав клювом. Глэд, глядя на эту картину, лишь с трудом подавил очередной вздох. Выглядело это все очень печально, но он все еще надеялся повлиять на свою давнюю знакомую. И некоторые подвижки у него были, просто в этот день Мельтия, судя по всему, была не в настроении хоть с кем-нибудь общаться. Почему? Искать ответ на этот вопрос Глэд даже не пытался, душа его знакомой была еще той загадкой. Вместо этого он пообедал, собрал вещи, а затем вновь навьючил на Саэфа все свои пожитки.

Конь, несмотря на малый отдых, возражать не стал. Саэф был из породы даран, лучшей из когда-либо выведенных фейри. Он был неутомимым, сильным и мог вбирать в себя магию, являя собой невероятно опасное оружие вместе со всадником-чародеем. Посещение мертвого поселения было для скакуна лишь малой разминкой, сейчас же он стремился вновь направиться в путь, от нетерпения ударяя копытом о землю.

— Мельтия? — произнес Глэд, оказавшись в седле.

Второй раз повторять не пришлось. Черная птица, взмахнув несколько раз крыльями, оказалась у него на плече и удобно устроилась там, обозревая окрестности. От ее тела явственно исходило тепло, будто рядом оказался уютный очаг. Что в условиях ранней весны это было очень приятным ощущением. Глэд, однако, не позволил себе долго предаваться расслабленности. Сосредоточившись, он перестроил свое восприятие, а затем медленно осмотрел окружающую его поляну.

Несведущие в магии люди сводят все искусство чародеев к яркому зрелищу. К умению брать под свою волю ветер, направлять лепестки огня, вызывать рост растений. В действительности же главное отличие чародея от существа не способного к магии в том, что он обладает возможностью воспринимать мир более полно. Видеть энергию, разлитую вокруг, распознавать магических существ и конечно же замечать проходы, ведущие на иные планы реальности. Сейчас Глэд искал именно последнее. А так как он являлся фейри, задача не стала для него слишком сложной. Всего несколько секунд, и взгляд сида сосредоточился на тени, отбрасываемой громадным дубом. На точке, выделяющейся из окружения бурлившей в ней магической энергией.

Всего фейри было известно четыре плана реальности, четыре мира. Все отличие которых друг от друга было связано с хаотичной энергией. Самым бурным, невообразимо изменчивым и нестабильным являлся мир Домну, также известный как Круговерть душ. В нем магия Хаоса пропитывала каждую точку, существовала во всех живых существах, в любой материи. Он менялся постоянно, каждую секунду. Самым же стабильным был Пархейм, в котором сейчас находился Глэд. Именно здесь проживали люди, это место являлось прародиной фейри. Для существования здесь совершенно не требовалась магия. Однако в нынешнее время фейри жили отнюдь не в этом мире. Их домом являлся иной план, мир Теней или Скаф, вход в который сид сейчас и обнаружил.

Глэд не стал долго размышлять, готовиться к переходу. Он сразу направил Саэфа к найденной тени, в нужный момент окутав себя и товарищей магической энергией. Копыта коня коснулись черноты, а затем путники ощутили, будто проходят сквозь толщу воды, за которой раскрывается воздушный простор. Переход был почти мгновенным и вскоре Глэд счастливо вздохнул полной грудью, чувствуя, как в легкие проникает воздух, наполненный энергией. Фейри были магическими существами, что означало не только преимущества, но и недостатки. Среди последних числилась необходимость жизни в пространстве, наполненном концентрированной магической энергией. Сейчас ее идеальное содержание возможно было найти лишь в Теневом мире. Да и то, только в последние годы. Глэд мог жить в Пархейме, мог существовать на этом плане днями, месяцами, при большой необходимости даже годами, но только в Скафе чувствовал себя по настоящему живым. И каждый раз, возвращаясь сюда, испытывал ни с чем не сравнимые ощущения. Жаль, что времени ими насладиться не было, да и отвлекаться в таком месте являлось попросту опасным. Одернув себя такими мыслями, Глэд сосредоточился и внимательно огляделся вокруг.

Оживший хаос — вот что мог сказать впервые попавший в Скаф человек. Куда бы не устремлялся взгляд, всюду он видел движение. Лишь чуть колышимые в Пархейме ветки, здесь обращались метущейся зеленью, сложной игрой теней, яркими оттенками цветов, постоянно изменявшимися под солнцем. Сквозь кору просвечивалось движение живительных соков. Растения дрожали, буквально дыша. Сложная, многогранная жизнь продолжалась и под землей, ни на секунду не останавливаясь. Попадая сюда, люди осознавали, почему их мир получил у фейри название Пархейм, то есть «постоянный». Оказавшись в Скафе в первый раз, многие просто терялись в хаосе новых впечатлений, не способные ориентироваться в пространстве, просто передвигаться по земле.