Алая ярость - [10]

— Меня зовут Комрад. — командир показал рукой на лавку, стоявшую рядом со столом. — Это у вас из кармана не грамота торчит?

— Да, — охотник протянул ему бедный свиток. — Я Освальд.

— Ешьте… — Комрад, приглашая, показал на стол. — Хотя, если хотите, могу для вас попросить пожарить яйца или принести кашу.

— Спасибо, молока будет достаточно.

Охотник сел, осматриваясь. Первое впечатление не обмануло. Командир заставы, как и его солдаты, оказался наемником, служащим империи за полновесные золотые. Не воин из кадровых когорт Безанта или местный уроженец, служащий в набираемых на присоединенных территориях легионах. Именно наемник, да еще, несмотря на свои, совсем небольшие года, прошедший длинный и весьма, следует сказать, удачный путь.

Оружие, висевшее по стенам, показывало этот путь во всей красе. Полный комплект безумно дорогих лат, собранных из стальных пластин в далеком Абраксасе. Медные окантовки наплечников, наручей и латной юбки говорили за это сами по себе, оружейники города славились умением соединять воедино несколько металлов. Закрытый шлем со сложным забралом, не иначе как сделанный по заказу где-то в Вольных городах. Клинки, длинный бастард, так любимый в Бретоньере, изогнутый ягр откуда-то из Хайдара или Драгоша, короткий «пробойник», скромный, без украшений, дополнительное оружие пехоты юга. А щит из тонкого, но прочного металла, окаймленный цветными шнурами, мог быть взят только на границе Халифата. Да уж, действительно хороший путь для двадцати трех — двадцати пяти лет. И сам парень не просто жив, но еще и цел.

— Я капитан Зеленой заставы. — Комрад положил грамоту рядом, но Освальду не подвинул. — Здесь ничего не сказано о деле, что привело к Квисту исполнителя судебных решений. Не поделитесь?

— Поделюсь. — Освальд поставил на стол глиняную кружку, не допив молоко. — Меня отправили сюда для поимки малефика по имени Тило Ноерми, не так давно устроившего бойню в деревнях по побережью.

— К нам, сюда, для поимки малефика? — уточнил капитан Комрад. — К границе Квиста?

— Именно так. Вас что-то настораживает?

— Несомненно. — Комрад встал, прошелся до окна. — Посмотрите вон туда.

Куда именно смотреть стало ясно сразу. Узкое окно, закрываемое толстенными ставнями с прорезью-бойницей, выходило на стену, упиравшуюся в границу Запретного леса. Малахитово-зеленая, несмотря на осень, полоса бросалась в глаза сразу. Темное живое море, даже на расстоянии казалось живым. Пятна желтого, бурого и красного, четко выделяющиеся на зеленом, постоянно двигались под ветром. А между Квистом, тянущемся в обе стороны, насколько хватало взгляда, и стеной заставы лежала выжженная земля с редкими чахлыми деревцами.

— Я знаю, о ком идет речь, — капитан дернул гладким подбородком. — Он сам, как и его спутник, прошли недалеко отсюда в бурю. У меня погибло двое патрульных, хороших ребят. Как они это сделали, никто так и не понял. Уже тогда дело казалось нечистым, да… Разъезды конных из Раруга не смогли их догнать, нас же никто даже не предупредил. К сожалению.

— С ним идет не спутник… У Тило спутница. — Освальд покосился на него.

— Это сейчас роли не играет. Хотя, конечно, обычная женщина и Квист не всегда любят друг друга. Особенно если спутник и она сама никогда не бывали в нем раньше.

— Откуда вы это знаете, капитан?

— Оттуда же, откуда вы знаете о том, что они ушли именно туда. Вы идете по следу, а я эти следы, пусть и запоздало, читаю. В грамоте указано на то, чтобы я помог вам во всем и всеми силами. Как понимаю, Освальд, вы собираетесь идти в лес?

— Правильно понимаете, Комрад.

— Каково усердие и верность у служителей имперского правосудия… — капитан отошел к столу. — Насмотрелись? Присядьте, нам с вами нужно обсудить детали этого, м-м-м, похода. Вы имеете опыт поисков человека в лесу?

— Я имею опыт в поиске и поимке людей. — Освальд сел напротив и взялся за кружку. — А вот с лесами как-то не особо дружу, хотя доводилось бывать, и в разных. Но сейчас мне нужен проводник.

— Чихъ.

— Что?

— Кто… Чихъ. — повторил капитан. — Вашего проводника, квестор, зовут Чихъ. В грамоте он упомянут немного под другим именем, но это неважно. Я найду его, хотя, как мне известно, последние несколько дней старик пьет.

— Старик?

— Это тоже неважно. Старик он здесь, а в Квисте просто Чихъ, и, Освальд, мне бы хотелось, чтобы старик вернулся на заставу живым. Что вы знаете про Запретный лес и что вас заставило идти в него за малефиком?

Освальд ответил ни сразу. Что-то, еле уловимое в голосе капитана, заставляло обдумывать каждое слово.

— Вас же что-то заставило командовать гарнизоном здесь? Каждый делает то, что умеет.

— Порой каждый делает то, что должен. — Комрад уставился на Освальда чуть раскосыми, глубокого изумрудного цвета, глазами. — Почему мне кажется, что вы, Освальд, знаете про Квист только общеизвестное?

— Наверное, капитан, по той причине, что вы здесь хозяин, а я всего лишь гость, приехавший пару часов назад?

— Возможно… — Комрад замолчал. Освальд неожиданно посмотрел на него по-другому, увидев не обычного наемника, а кого-то другого. На какой-то краткий миг из-за капитана, продающего жизни и умение своих солдат проглянул кто-то неуловимо похожий на Грифа, следующего одному ему известной цели. — Я немного расскажу вам, Освальд, про лес. Слушайте, слушайте внимательно, что-то да поможет вам, надеюсь. Вон там за окном лежит полоса выжженной земли, в полтора полета стрелы длиной. Еще месяц назад там было практически три длины. Квист, как бы странно не звучало, живой.