Алая лента - [11]
Умею ли я вышивать? Хороший вопрос. И Марта, нетерпеливо постукивая ногой по полу, ждала ответа.
«Как поступила бы Марта? — мысленно спросила я себя. — Солгала бы».
— Я очень хорошо вышиваю, — ответила я.
— Замечательно. Вышей бабочек или цветочки, что-нибудь миленькое и простенькое.
И Марта ушла. Я тяжело вздохнула. Ненавижу вышивать. Дурацкие петельки, стежки, узелочки.
За ужином я искала взглядом Розу, но она затерялась среди тысяч женщин в полосатых робах, хлебавших из оловянных мисок водичку под названием «суп». Еще не поздно ее найти до отбоя. Свет здесь гасят в девять часов вечера. (Подъем в четыре тридцать утра.) После ужина я отправилась в свой барак, забралась на нары. Барак — это длинное, низкое, жалкое на вид строение, в которое втискивают около пяти сотен заключенных. Здесь мы спим на влажной древесине полок, которые тремя ярусами занимают место от пола до потолка. Полки делятся на койки с соломенными матрасами, на которых спят по двое. Никакой другой мебели, кроме ночных ведер, нет. Этим вечером моя соседка по матрасу не появилась. Я не стала спрашивать почему. Есть такие вопросы, на которые не хочешь знать ответа.
Я услышала шум внизу и свесилась с полки. Старшая по бараку со своими помощниками загнали Розу в угол. Я даже не знала, что она тоже в нашем бараке, и ей не повезло привлечь к себе внимание старшей. И хотя капо — это те же заключенные, часто они ведут себя не лучше надзирателей.
Они — элита в мастерской. И используют свое положение, чтобы получать больше еды, занимать лучшие койки и выполнять самую легкую работу. Старшую по блоку звали Герда, и была она такой кряжистой, что быстро получила кличку «Балка», прочный металлический профиль, который используют в строительстве мостов или возведении потолочных опор. Ее мускулистые руки действительно были сделаны как будто из сварного металла, и она обнимала ими своих многочисленных подруг. Я старалась держаться от нее подальше. Ее номер был коротким, она этим гордилась. Это значило, что Балка в лагере не несколько недель, как я, а несколько лет. Мало кто жил здесь так долго.
Роза не была стальной, она была мягкотелой. Балка и ее банда прижали ее к печке в самом центре барака. Они еще не были с ней грубы. Пока нет. Это была проверка, прощупывание.
— Тебе негде спать, малышка? Ну, не плачь. Ты же не хочешь испортить свое прелестное личико, да?
Роза не плакала. Просто стояла и беспомощно оглядывалась по сторонам, терпела тычки. Разве она до сих пор ничему не научилась здесь? Не поняла, что нельзя позволять людям толкать тебя? Уверена, Марту бы никто не тронул в ее бараке. Скорее всего, там она тоже главная.
Как сейчас поступила бы Марта?
Примкнула бы к Балке и ее шайке.
Балка выдохнула Розе прямо в лицо облачко сигаретного дыма. Я уже догадывалась о том, что последует дальше — сигарета Балки прожжет обнаженную кожу на руке Розы. Лучше не вмешиваться. Не стоит попадать в ее черный список. Ведь она следит за ежедневной нарезкой и раздачей хлеба. И такими обязанностями, как, кому тащить котел с супом с кухни или выносить туалетное ведро.
Но, с другой стороны, лучше делить матрас с Розой, чем с совершенно незнакомым человеком…
— Эй, Роза! Поднимайся сюда! — Я похлопала по своему тощему матрасу.
Роза засияла ярче, чем единственная лампочка, висевшая у нас в проходе между нарами, и махнула рукой Балке и ее компании, чтобы те расступились. Они были так удивлены, что позволили Розе пройти.
— Благодарю вас, — сказала Роза с таким величественным видом, будто эти бандитки были гостями, случайно попавшими в число приглашенных на чай. Хотя ручки Розы были тоненькие и слабенькие, как полоски лапши, она сумела забраться ко мне на третий ярус. Балка несколько раз сделала вид, будто хватает Розу за юбку, но не всерьез, просто чтобы спасти репутацию. Я же на секундочку погрузилась в мечты о лапше с базиликом и густым томатным соусом. Такую лапшу нужно есть смачно, чувствуя, как пятна от соуса остаются на лице…
— Уф! Ты здесь не стала страдать боязнью высоты? — спросила Роза, переваливаясь на мой матрас.
— Голову береги…
Поздно. Роза успела удариться макушкой о потолок, который был здесь таким низким, что сесть, выпрямив спину, было невозможно.
Я подвинулась, чтобы освободить место.
— Зато здесь воздуха больше.
Больше из-за ветра, дующего сквозь дырявую крышу.
— И никто через тебя ночью не полезет, если приспичило в туалет. Хотя, с другой стороны, если приспичит тебе, придется спускаться и подниматься в кромешной темноте.
— Спасибо, что позвала к себе, — сказала Роза, потирая голову. — Мое прежнее место кто-то занял. Там было не так классно, как здесь.
— Классно?
— Ну, мы же теперь вместе, не так ли? — Она улыбнулась.
Теперь у меня появилась компания, и проблема вместе с ней. Я обменяла одну из сигарет, что дала мне Марта, на кусок хлеба с маргарином. И как мне теперь есть его на глазах у Розы? Я собиралась приберечь этот кусочек на утро, надеясь, что никто не украдет его, пока я сплю, и крысы до него не доберутся. Крысы на верхних балках, которые питались лучше заключенных на нарах под ними.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…