Алая карта - [84]

Гостьи Глории регулярно «доносили» ей новости, от чего у нее все время повышалось давление. Она пребывала в состоянии радостного предвкушения и была очень возбуждена.

– Я не чувствовала ничего подобного со времен первого причастия! Сама узнаешь, когда придет твой черед.

Жюли молчала, стиснув зубы, а вечером, когда обитатели «Приюта отшельника» укладывались спать, шла в парк и строила планы наедине с собственной тенью. Главный результат достигнут. Джина стала крошечной дозой мышьяка, постепенно, день за днем, отравляющей Глорию. Это Жюли понимала совершенно отчетливо. Но проблема не решена. Как спровоцировать фатальный приступ? До конца июля осталась одна неделя… Способ существует, даже два способа, но второй потребует больше времени, а первый ненадежен. Жюли посетила хирурга, он долго ее расспрашивал, попросил показать место, которое при надавливании отзывалось болью, еще раз просмотрел снимки и пропальпировал ее худенькое, как у девочки, тело.

– Когда возникает боль? После еды? Когда лежите? Или при ходьбе?

Жюли не решилась ответить: «Рядом с сестрой», кроме того, она прекрасно понимала, что вопросы врач задает лишь для того, чтобы подбодрить ее. Время надежды истекло.

– В прошлый раз вы выглядели лучше.

– Я должна дотянуть до первого ноября, доктор.

– Что за нелепый разговор! Вы проживете гораздо дольше.

– Как я узнаю, что конец совсем близок?

– Не терзайте себя мрачными мыслями.

– Вы не ответили.

– Ну что же, если вы настаиваете… Когда появится резкая боль в спине, сразу вызывайте меня, и я вами займусь. Не злоупотребляйте поездками на катере, это вас утомляет.

Перед тем как вернуться в «Приют отшельника», Жюли сделала несколько телефонных звонков. В катере она мирно дремала, как человек, закончивший трудное дело.

На следующее утро ей позвонила до крайности возбужденная Глория.

– Тебе известно, что происходит?.. Я только что разговаривала с мадам Жансон. К нам приехала команда телевизионщиков из Марселя. Она решила, что их вызвала я, и выразила неудовольствие. Я переадресовала ее к Монтано. Эта интриганка решила дать интервью.

– Я ничего не знала.

– Можешь зайти ко мне? Я сейчас лопну от злости…

– Оденусь и буду.

Торопиться Жюли не стала. Пусть интрига вызреет. Через пять минут Глория позвонила снова.

– Нахалка клянется, что она ни при чем, мадам Жансон в ярости. Телевизионщиков пятеро, они притащили чертову прорву оборудования, а репортер – он у них главный – заявил, что их послали снять столетнюю даму. Узнав, что нас таких две, болван расхохотался. Мадам Жансон готова была выставить его за дверь, забыв, что мы на острове. Мне только этого не хватало.

Глория зарыдала, потом крикнула:

– Приходи немедленно!

В вестибюле Жюли столкнулась с председательшей.

– Скажите мне правду, Жюли, вы наверняка в курсе. На телевидение позвонила Глория?

– Не знаю.

– Кто-то сообщил на канал, что две дамы, живущие в «Приюте отшельника», готовятся отпраздновать столетний юбилей. В сезон отпусков интересных событий происходит немного, и начальство решило снять сюжет у нас, тем более что информатор уточнил: одна из юбилярш – бывшая актриса.

– А имя этот аноним назвал?

– На линии были помехи.

Глория лежит в шезлонге, она в прострации. На сей раз удар достиг цели. Мадам Жансон и Жюли удрученно переглядываются.

– Дорогая моя, – восклицает председательша, – не нужно так огорчаться, все обойдется. Я тоже расстроена, если это шутка, то очень дурного толка.

Глория качает головой и шепчет усталым голосом:

– Это все она… Хочет, чтобы подумали, будто я выставляюсь… Да что она себе позволяет…

У нее перехватывает горло, и она жестом просит помочь ей подняться.

– Какой ужас! – шепчет председательша на ухо Жюли. – Ваша сестра совсем плоха.

Откашлявшись, Глория продолжает:

– Я их не приму. Пусть общаются с Монтано.

– Но Джина тоже отказывается! – с отчаянием восклицает мадам Жансон. – Она так и заявила: если вы не дадите интервью, то и она не даст. Сейчас вся съемочная группа сидит на лестнице рядом с моим кабинетом. Можете себе представить, какое это производит впечатление?

Глория молча мотает головой. Нет, и еще раз нет.

– Но почему? – взрывается мадам Жансон.

– Потому что она лжет, потому что решила воспользоваться моей усталостью и слабостью, потому что…

– Послушайте, дорогая, я знаю Джину. Она в конце концов впустит их в дом, согласится позировать, да еще и назовет себя единственной и неповторимой столетней юбиляршей. Вот что будет, если вы продолжите упорствовать.

Глория закрывает глаза. Ей нужно подумать. Мадам Жансон тихо говорит Жюли:

– Думаю, она уступит.

Глория шевелит губами, и они наклоняются, чтобы разобрать слова.

– Я – настоящая…

Председательша тяжело вздыхает.

– Ничего не выйдет. Лучше оставить ее в покое, – говорит Жюли.

– Но что мне делать с журналистами? – Мадам Жансон вот-вот расплачется.

– Скажите правду: да, в «Приюте отшельника» действительно живут две очень старые дамы, одна из которых сейчас не совсем здорова. Пусть разбираются с другой.

– Пойдемте вместе, Жюли, окажите мне услугу. Вы лучше сумеете все объяснить.

Телевизионщики подкреплялись сандвичами и весело перешучивались, ожидая решения виновниц торжества. Увидев Жюли и председательшу, все вскочили, а один, одетый в кожаную куртку и кепочку с помпоном, пошел им навстречу, сияя улыбкой.