Аквариум - [82]

Я так разозлился, что не сразу обрел ясность мысли. Какой-то мелкий деляга смеет на меня давить! И если я не придумаю сейчас ничего стоящего, то от этого недоноска будет зависеть моя судьба! Нельзя такого допустить.

Сначала я думал заткнуть ему рот байкой о правительственном задании или наблюдении за наркоторговцами, но вряд ли он поверит. Придется показать документ или организовать визит фальшивого полицейского, который станет его уговаривать сотрудничать с властями. Чушь. Театр. Грязь. Потом мне вдруг пришел на ум толстый детектив. Я позвонил ему, описал ситуацию в общих чертах, без подробностей, — сказал только, что этот тип давит на меня и может причинить неприятности, и попросил покопаться в делах его фирмы.

— Ну уж рабочих нелегалов мы найдем наверняка, — успокоил он. — За редким исключением, без них не обходится ни одна частная стройка.

— Отлично, — обрадовался я. — Удачи.

Он пообещал позвонить, как только что-нибудь раскопает.

Калим тренировал мышцы. Мне было неприятно видеть его в инвалидной коляске Джун с ее гантелями в руках. Я перестал смотреть. Этот фильм был мне неинтересен.

Она написала только поздно вечером. Весь день я слонялся вокруг компьютера, раскладывал пасьянс, пытался читать, бродил по Интернету, поглядывал на изображение с видеокамер, но оживлялся, только когда видел там Джун. Скорее всего Калим уже спал: я не видел его Около получаса, а перед этим на некоторое время исчезла и она. Укладывала в постель. Вот и пригодились ей мышцы, разработанные долгими тренировками. Наконец Джун села за компьютер, и тут же ее имя замерцало.

Джун. Уфф. Он вдруг оказался прямо у меня за спиной, и я в панике едва успела выйти из программы.

Барри. Он что-нибудь успел прочитать?

Джун. Думаю, нет. По крайней мере ничего не сказал.

Барри. А если спросит, что ты ответишь?

Джун. Болтаю с подружкой или забрела в какой-нибудь чат.

Барри. Уже спрашивал?

Джун. Нет. Молчит как покойник. Прилагает все усилия. Воплощенный укор. Впрочем, имеет право.

Барри. Ну, если сама ты ничего с этим дерьмом делать не собираешься, придется мне убить его ради тебя.

Джун. Прекрати.

Барри. Предложение остается в силе.

Джун. Пожалуйста!

Барри. Он спит?

Джун. Да.

Барри. Ты что, все время с ним, или у тебя осталась какая-то своя жизнь? Ну там, в кино сходить, на концерт. Тебе, наверное, этого не хватает. Ведь ты любишь искусство.

Джун. Пока сижу дома, только в магазин выхожу, но когда-нибудь я, конечно, смогу оставлять его ненадолго одного.

Барри. А что значит — молчит как покойник? Вообще ни слова не говорит?

Джун. Приказы отдает. Ни одного человеческого слова. Поначалу я пыталась его расшевелить, но натыкалась на каменное молчание, и он при этом смотрел мимо меня. В конце концов поняла, что ничего не получится. Завтра куплю себе плейер. Мне не хватает музыки. А от молчания делается дурно.

Барри. Предложение по-прежнему в силе.

Джун. Да перестань же наконец. Не омрачай радость, которую доставляет мне общение с тобой.

Барри. Чувствуешь мой взгляд?

Джун. Да.

Она смотрела в окна дома напротив. Совершенное безумие! Пришлось взять себя в руки, чтобы не пригнуться. Хотя я был дома, а камеры она не могла видеть.

Барри. Не хочешь заняться сексом?

Джун. Кажется, нет. Чувствую себя слишком маленькой и несчастной. Огня не хватает. Твой взгляд ласкает меня, но не как мужчина женщину, а как мать своего ребенка.

Барри. Рад за них.

Вдруг Джун ущипнула себя за сосок. Я едва удержался, чтобы не сказать ей об этом. Не стоит заигрываться, можно запросто себя выдать. Ведь мой трюк был и так довольно рискованным.

Джун. Иду спать. Как хорошо, что перед сном удалось с тобой поболтать.

Барри. Спокойной ночи.

На следующее утро в моем почтовом ящике лежало уведомление о расторжении договора. Я не выбросил письмо, но и предпринимать ничего не стал. Остается еще две недели, а за это время детектив что-нибудь отыщет.

Завтракали они порознь. Джун принесла ему еду, поставила на стол, а сама с чашкой в руке устроилась за компьютером. Но не вошла в «Токер» — на экране ее имя не мерцало. Время от времени я поглядывал, что они делают. Калим читал, а Джун пропадала или на кухне, или в глубине дома: спала, а может, пошла за покупками. Он включил телевизор и теперь, как безработный обыватель, сидел с пультом дистанционного управления в руках, переключаясь с канала на канал.

Владелец офиса позвонил и спросил, что я надумал. Я ответил, что, насколько я понимаю, у меня есть еще две недели.

— Не советую раздумывать слишком долго, ведь мне в любой момент может прийти в голову, что неплохо бы проинформировать жильцов дома напротив, — заметил он с вызовом.

Но я отпарировал еще более резко:

— Тогда лишитесь арендной платы. Если уж хотите быть самым хитрым, то знайте — и другие стремятся к тому же. Всего наилучшего.

Потом позвонил Карел. У него была для меня работенка. Он просил подъехать к нему в «Лобби» около трех.

Джун так ничего и не прислала. А ведь сидела за компьютером и что-то печатала. Шум телевизора, наверное, страшно раздражает ее. Будет ждать вечера, когда он заснет, чтобы он не смог тихонько подкрасться.

Я положил в «корсу» рабочий комбинезон и кепку и поехал в «Лобби». Оттуда до моего «офиса» недалеко. Потом загляну туда.