Акварель для Матадора - [11]
— Спасибо, — улыбнулся в ответ Матадор. — Вы знаете, у меня другая проблема. Я ищу своего брата… Он стал принимать наркотики. Его уже несколько дней не было дома. Мне посоветовали поискать его здесь.
— Знаете, в этом сквере наркоманам делать нечего. Здесь не бывает наркотиков.
— Да? — Матадор изобразил удивление. — Сам-то я не специалист в этих делах. А мне говорили, что здесь свободно продают наркотики… Да я сегодня в газете читал, что здесь продаётся какой-то совсем новый наркотик… Акварель. Не читали в «Комсомольской газете»?
— Здесь вам никто не продаст наркотиков, — решительно мотнул головой еврейчик. — Это очевидно, как Е2-Е4. Здесь не торгуют наркотиками. Ни гуашью, ни акварелью…
Матадору ничего не оставалось, кроме как встать и распрощаться. Но не успел он отойти на десять шагов, как сзади раздался какой-то шум. Матадор обернулся. Бритоголовый парень в красном свитере крепко держал еврейчика за нос.
— Бля, жидовская ряха. О, шнобель, а! Бля, он мало что педик, он, бля, ещё жид. В шахматишки, бля, двигаешь? Засунуть тебе коня в жопу, а? Такой ход конём, бля. Крёстный ход, бля, конём в жопу.
Два спутника бритого парня — такие же бритые парни в таких же красных свитерах — пьяно захохотали.
— Коня в жопу? Сырой, ты даёшь! Придумал, бля. Ход конём! Коня в жопу!
Еврейчик попытался освободить свой и впрямь немаленький нос, но Сырой рывком поднял мальчика со скамьи, одной рукой зажал ему рот, а другой стал стаскивать с него штаны. Шахматы посыпались на землю.
— Коня, бля! — скомандовал Сырой. — Найдите коня и засуньте ему в жопу.
Матадор в два прыжка достиг поля боя, развернулся вокруг оси и ударил Сырого ногой по почкам. Сырой упал и увидел, что его друзья уже скрываются в конце аллеи. Сырой вскочил и увидел, как влезший на скамейку еврепид опускает ему на голову шахматную доску. В глазах перемешались чёрные и белые клетки. Бритый кочан глупо торчал из квадратного воротничка шахматной доски. Матадор замахнулся.
«Мат в один ход» — подумал еврейчик. Сырой взметнул руки для защиты, но вместо ожидаемого удара по голове получил ощутимый пинок в пах.
«Вечный шах» — подумал еврейчик. Матадор схватился двумя руками за шахматную доску на голове Сырого. За клетки А1, А2, A3 левой рукой, за клетки Аш1, Аш2, АшЗ — правой. Резко дёрнул вперёд — Сырой упал на колени. Матадор разломил доску на две части, как разламывают каравай. Зажал коленями голову Сырого.
— Подбери нож, — сказал Матадор еврейчику.
Еврейчик подобрал нож.
— Разрезай брюки… Стягивай, — сказал Матадор.
Еврейчик медленно и неловко, но всё же разрезал брюки и трусы Сырого. Тот попытался вырваться. Матадор шарахнул ему по почке ребром ладони. Сырой затих. Луна осветила мерзкую мужскую задницу: большую, белую, волосатую.
«Бог ты мой, — подумал Матадор, — как же ебать эдакую-то гадость?»
— Бери коня, — сказал Матадор. — Пихай ему в… в попку.
— Чёрного или белого? — полюбопытствовал еврейчик.
— Чёрного! — крикнул Матадор. — Чёрного, как сама ночь.
Еврейчик попытался засунуть в анус Сырого чёрного шахматного коня. Сырой тихо зарычал. Конь не лез. Еврейчик стал вертеть конём в жопе, как ключом в замке. Сырой пёрнул.
— Сука, — сказал Матадор.
Взял из рук еврейчика коня, приставил его ушами к анусу, мощно шлёпнул ладонью по основанию фигуры, на которое была наклеена аккуратная бархатная тряпочка. Конь вошёл в анус.
Шахматный конь вошёл в анус, как троянский конь вошёл в Трою. Сырой взвыл. Матадор разжал ноги. Сырой, не поднимаясь с четверенек, промелькнул белым задом по лунной аллее.
Еврейчик ласково взял Матадора за рукав.
— Благодарю вас, — сказал еврейчик. — Я вам очень обязан. Я постараюсь найти вам Акварель.
Глава третья
— Почему лее тебе так страстно хочется, чтобы я оказался в тюрьме?
— Ты гонишь, Жорочка. В какой, клён, тюрьме?
— Ты давал мне честное пионерское, что больше не будешь… Позволь узнать, что это такое?
— Шприц, Жора. Один-единственный, заметь, на весь караван-сарай…
— Женя, нагрянут органы правопорядка и откажут мне в праве жить по эту сторону добра и зла. За притоносодержательство я могу получить, любезный Евгений…
— Да тебя паханы твои отмажут, чо ты дёргаешься? — перебил Ёжиков, — Ты же им Президента делал! Чо, не отмажут своего жмейкера?
— Женя, я вынужден буду сдать тебя в клинику. Дружка твоего к праотцам наложенным платежом, а тебя в клинику.
— Жорочка, не гони, какая, клён, клиника…
Грозивший клиникой, тонкий, срывающийся голос принадлежал хозяину квартиры Жоре Зайцеву. Ещё совсем недавно скромный администратор рок-группы, он сильно поднялся за последние пару лет. Пиарил Президента на предыдущих выборах. Продюсировал концерты во Дворце съездов. Последнее время работал на Самсона Гаева.
Но старые богемные друзья по-прежнему тусовались вокруг Зайцева, дразнили его «жмейкером» и подживали на его пустующей жилплощади, которую окрестили Теремком.
