Аксум - [64]

«[Сасу] имеет много золотых россыпей. Из года в год царь аксумитов через архонта Агау посылает туда своих людей за золотом. И вместе с ними идут многие другие с той же целью, так что все вместе они составляют свыше 500 человек. Туда доставляют быков, соль и железо. По прибытии в ту страну они тотчас же располагаются лагерем (или делают стоянку) на этом месте. Собрав затем большое количество колючего кустарника, они делают большую изгородь и располагаются внутри нее. Быков убивают, а поверх колючей изгороди» кладут соль и железо и куски мяса. Потом приходят туземцы, приносят с собой золото в виде волчьих бобов, называемых танхарас, и кладут около куска мяса, около соли или железа, которые они хотят приобрести, — один-два или более кусочков и отходят на некоторое расстояние. Тогда приходит хозяин мяса и берет золото, если, доволен предложенной за товар ценой. После этого приближается туземец, сделавший предложение, и уносит мясо, соль или железо. Если же хозяин товара недоволен количеством золота, предложенным за его товар, та он не трогает золота, а подошедший туземец, видя, что его золото не берут, или присоединяет еще кусочек, или берет свое золото и уходит. Таков там обычай торговли, так как они говорят на другом языке, а переводчиков там весьма недостаточно»[530].

Предполагается, что «немой торг» совершался ночью и продавец не видел покупателя. Слова Козьмы о том, что продавцы-аксумиты, положив товар на изгородь, «отходят на некоторое расстояние», следует сопоставить с аналогичной деталью других рассказов о «немом торге», где продавцы или отходят на расстояние пяти дней пути, или садятся на корабль и отплывают.

Такова ходячая легенда, еще в древности изобретенная купцами, не желавшими допускать чужаков к секретам торговли золотом. Очевидно, аксумиты передали легенду о «немом торге» или самому Козьме, или его, информаторам, но Козьма не мог ей полностью поверить, поэтому опустил явно неправдоподобную подробность о «невидимых» покупателях и добавил рационалистическое рассуждение о недостаточности переводчиков.

Но и в этом виде сообщение Козьмы вызывает местами недоумение. Для чего аксумиты закалывали быков? Ведь проще было бы их продавать живыми. Золото не медная мелочь, за которую не купишь целого быка, а туземцы, несомненно, предпочли бы живой скот кускам говядины. Да и как это мясо не портилось во время продолжительного «немого торга», особенно если покупатель отказывался прибавить золота и возвращал мясо? Возьмем самый неблагоприятный случай, так как именно он может показать всю нелепость версии. Допустим, туземец отказывается от мяса, а на следующий день аксумит добавляет кусок. Мясо висит на изгороди всю ночь, весь следующий день и часть второй ночи. Конечно, мясо должно протухнуть. В Эфиопии все известные народы употребляют в пищу только свежее мясо, предпочтительно парное. Лишь немногие, сравнительно отсталые племена были менее разборчивы. Однако то, что известно о жителях Сасу, скорее рисует их народом, достигнувшим довольно высокого уровня развития. Они добывали золото, покупали железо и, очевидно, умели обрабатывать эти металлы. Да и вряд ли жители Сасу так низко ценили золото, что обменивали его на куски мяса. Это не более чем хорошо известный мотив торгового эльдорадо, который встречается еще у Геродота (эфиопы Нубии якобы ценили золото дешевле меди).

Если туземцы так низко ценили золото, не проще было бы им, да и аксумитам, обменивать самородки не на куски мяса, а на живой скот? Мотив неведения ценности золота не объясняет целиком легендарной подробности с кусками мяса. Ведь для демонстрации неведения можно было обойтись без закалывания быков, а просто сообщить, что за каждого быка туземцы Сасу дают много золота.

В статье о Сасу я писал[531], что версия о закалывании быков, развешивания кусков говядины на колючей изгороди и «немой» торговле мясом выглядит настоящей насмешкой аксумитов, употреблявших в пищу свежее мясо (может быть, даже сырое, парное) над заморским купцом-мореходом, который привык есть мясо, заготовленное впрок. Но и это объяснение недостаточно. Есть еще одна разгадка подробности с кусками мяса, похожей на замок с тремя секретами.

Аксумские информаторы Козьмы были не столько сочинителями, сколько передатчиками сказки, представлявшей вариант мирового сюжета. Еще в середине I тысячелетия до н. э., а может быть и раньше, появился миф о том, как добывают в некоей экзотической недоступной стране золотые самородки или драгоценные камни. Они в изобилии разбросаны в долине, охраняемой орлами или грифами, иногда среди потоков огненной лавы. Смелые туземцы (индийцы или сибирские аримаспы) пригоняют быков или овец, режут их и бросают в долину куски мяса, к которым прилипают самородки. Грифы (или орлы) хватают мясо и поднимаются с ним ввысь, а туземцы подбирают падающие самородки или драгоценные камни. Намек на эту легенду встречается еще у Эсхила («Прометей»), Геродота (IV, 13), затем у Плиния («Naturalis Historia», VII, 2). Все они имеют источником древнегреческую поэму «Аримаспея», приписанную Аристею, сыну Кайстробия, из Проконнеса. Поэма связывает страну «грифов, стерегущих золото», с Алтаем. «Чудеса Индии», арабское сочинение IX в., переносит ее в Кашмир. Однако есть данные, что иногда ее помещали и в Африке. На рубеже III–IV вв. Гелиодор упоминал фантастическую «упряжку грифов с поводьями из золотых цепей» (X, 26), которую соседи аксумитов, троглодиты, приносили в дар царю Мероэ. Золотые цепи указывают на связь грифов с золотом, а страна троглодитов находится в близком соседстве с Сасу.