Аксум - [51]
Царь, оставивший надпись на Адулисском монументе, говорит: «Созвав и собрав мои войска, я воздвиг этот трон (богу Махрему-Аресу)»[410]. Может быть, войско принимало участие в работах, связанных с сооружением победного трона? По крайней мере, в Йемене аксумиты поступали именно так. Южноаравийская надпись из Мариба, датированная 657–658 гг. хымьяритской эры (542–543 гг.), говорит о восстановлении Марибской плотины. Работы производились по приказу царя Абрехи и под его наблюдением. Их выполняли местные общины и царские войска, не только хымьяритские, но и эфиопские[411]. Если бы в Эфиопии существовали другие порядки, аксумские воины не стали бы выполнять строительные работы в покоренной ими стране. Характерно также, что Абреха, стремившийся всячески задобрить свое эфиопское войско, не освободил его от трудовой повинности. Следовательно, и у себя на родине, в Аксуме, эфиопские воины также участвовали в работах по строительству подобных сооружений. Другое описание строительных работ, проводимых аксумитами в Йемене, содержит «Житие святого Григентия». Аксумский царь Элесбоам (Элла-Асбеха) восстановил и заново построил в Йемене множество церквей, разрушив большое число языческих храмов (и синагог). Строительные работы были организованы следующим образом: «Расставив войска в городе Атарфе (Зафаре) и в близлежащих городах и принудив местное население к работе, он (царь) везде восстанавливал церкви, назначив своих вельмож начальниками работ»[412]. Можно предположить, что не только местные жители, но и сами аксумиты принимали участие в работах. Интересна и другая деталь: работами руководили аксумские «вельможи», которые одновременно были начальниками военных отрядов, расквартированных в соответствующих городах. В более поздний период, до начала XX в., эфиопские цари непосредственно руководили строительными работами. При починке дороги или строительстве храма царь клал первый камень; за ним по старшинству делали то же самое все вельможи, военачальники, свита и воины. Ни светские, ни духовные лица не освобождались от строительных работ, если в них участвовал царь. Это, несомненно, очень древний обычай. Возможно, он существовал и в Аксумском царстве.
Таким образом, сохранившиеся данные позволяют считать, что строительные работы в Аксуме производились в порядке коллективной трудовой повинности. Вероятно, сам царь, предводители общин и родов руководили работами и принимали в них символическое участие. О применении рабского труда в строительстве ничего не известно.
Несомненно, ряд операций могли производить лишь опытные ремесленники-строители. К ним, вероятно, принадлежат каменщики из Аксума, оставившие надпись: «Каменщикам (lwqrt) нравится то, что они сделали»[413]. Как вознаграждался их труд — неизвестно; может быть, он вообще не вознаграждался и каменщики должны были работать безвозмездно, в качестве трудовой повинности или барщины. Как мы видим, организация строительных работ в Аксумском царстве свидетельствует о сохранившихся пережитках первобытно-общинного строя. В то же время она обнаруживает и типично феодальные черты: работы начинаются по приказу монарха или его наместника, ведутся под надзором и под руководством представителей царя, даже не являющихся членами общин.
Личная зависимость и рабство. В надписях аксумских царей и современных им греческих и более поздних арабских и эфиопских источниках содержатся свидетельства того, что в древнем Аксуме существовало рабство. Рабовладение, эксплуатация рабского труда и работорговля должны были сыграть важную роль в расколе эфиопского общества на классы и в появлении первых государств на территории Эфиопского нагорья. Рабовладельческий уклад составлял необходимую часть экономического базиса Аксума и продолжал существовать в Эфиопии еще свыше тысячи лет, вплоть до отмены рабства в недавние годы. Однако не следует преувеличивать ни степени развития рабства, ни его значения в жизни Аксума.
Имеются сравнительно многочисленные сообщения о захвате пленных.
Аксумский царь, герой Адулисской надписи, следующим образом рассказывает о захвате добычи: «Я сразился с народом газэ, затем с агамз и сигуэн, и, когда я победил их, я отделил от их имущества и от их людей половину, как мою часть… Я сразился с народом сесеа, которые взошли на очень высокую и неприступную гору. Я окружил их, и заставил спуститься, и взял для себя сколько хотел молодых мужчин и молодых женщин, юношей и девушек и всего их имущества»[414]. («Половина» может означать любую значительную часть.) Царская доля добычи не может рассматриваться как «налог рабами»; это именно львиная доля, «половина» захваченной добычи. Речь идет, следовательно, не о всем имуществе и не о всех людях сесеа, а только о той части того и другого, которая попала в руки аксумитов.
