Аксиома подлости - [32]

Но как бы не так – оказалось, чтобы удочерить меня, нужно соблюсти кучу формальностей, ведь я из другой страны, и надо искать моих родственников. Чиновники вежливо укоряли господина Вана: с какой стати он берёт белую девочку, а не китаянку, ведь так много в стране сирот. Но мой названный отец упорно решил добиваться удочерения.

И вот, когда уже почти все документы были готовы, случилось нечто. В нашем доме появился незнакомый человек, говорящий на английском языке. После разговора с ним господин Ван стал печален. Он подозвал меня к себе, а его глаза наполнились слезами.

– Не судьба, видимо, девочка, мне стать твоим отцом. Нашлись родственники твоей матери. Тебе нужно ехать в Англию с этим человеком. Там ты встретишься с бабушкой, тётей и двоюродным братом. Когда они узнали о твоём существовании, они захотели вернуть тебя на историческую родину.

Откуда же они узнали обо мне? В последствии родственники рассказали, что господин Стив, друг моего приёмного отца, будучи проездом в Англии, поведал историю о белокожей дикарке в китайской семье. Сопоставив факты, они поняли, что я дочь погибшей Маргарет.

Я была в шоке, я не хотела расставаться с человеком, который заменил мне отца. Но господин Ван сам отказался от борьбы за меня. Я чувствовала обиду и разочарование, я так и не обрела семьи, о которой мечтала с тех пор, как попала в этот дом.

Поэтому обиженная и покорная, я уехала с тем англичанином, даже не попрощавшись с господином Ваном.

Так началась моя третья жизнь в Лондоне, а также Дублине и Эдинбурге, куда возили меня напоказ родственникам и выставляли как диковинную зверушку. Нет, надо мной не смеялись, но очень огорчались, когда я вела себя не так, как положено «маленькой леди». Но и в Англии я не обрела семью. Меня с утра до вечера муштровали няньки и гувернантки, пытаясь привить китайский саженец на европейское дерево древнего рода Макдауэлов. Но это плохо получалось, ведь я была диким неуправляемым ребёнком, своенравным и капризным. «Вся в мать!» – умилялись родственники, но не давали никаких поблажек. А когда я особенно выводила их из себя, запирали в комнату на целый день. Наказывать физически они считали недопустимым, но зато постоянно унижали, напоминая о том, сколько они для меня сделали. Я всё больше погружалась в пучину отчаяния и тоски, мне было ни за что не выбраться из этой западни морали, условностей и правил, которых я совершенно не понимала. Я думала, что никогда не смогу понять эту страну, этот народ, привыкнуть к его культуре. Но в один прекрасный день всё опять изменилось.

Меня позвали в кабинет к бабушке. Там находился очередной незнакомый человек, а также моя тётя.

– Мэри! – бабушка скривила губы в гримасе раздражения, – так получилось, что у тебя, кроме нас ещё есть родственники, а точнее, один родственник. Это твой отец.

Я внимательно посмотрела в лицо незнакомцу – усы, длинные волосы, затянутые в хвост, очки, симпатичная внешность, растерянный взгляд.

– Как она похожа на Маргарет… – прошептал он, и взгляд его стал ещё более растерянным и испуганным, – Мэри? Её зовут Мэри?

– Да, её зовут Мэриэн. Это второе имя Маргарет.

– Меня зовут Мэй! – неожиданно выпалила я по-китайски.

– Что она говорит? – удивился человек, которого назвали моим отцом.

– Видите ли, мистер Мартынов, – попыталась объяснить бабушка, – девочка провела своё детство в Китае. Она дикарка, и плохо говорит по-английски, а русского языка не знает вообще. Те полгода, проведённые в Лондоне, не могли компенсировать девять предыдущих лет. Мы очень рады, что нашли дочь Маргарет, и рады, что вы решили вспомнить о долге отца.

– Можно… можно мне забрать её в Россию, чтобы показать ей вторую родину? – робко спросил человек.

– Мы подумаем, – ответила бабушка.

– Может, стоит спросить у Мэри, хочет ли она поехать в Россию?

Я посмотрела на мистера Мартынова. Мой отец, которого я никогда не знала, но так хотела найти. Чем-то он мне понравился – может, своим простым лицом или этим испуганным растерянным взглядом. Он всё-таки нашёл меня, а значит, есть надежда…

– Да, – ответила я по-английски, – я хочу поехать в Россию. Отпустите меня с ним.

Не думаю, что мои родственники охотно отпустили меня с Олегом Денисовичем, как, оказалось, звали моего отца. Для меня было всё необычно, ведь у меня оказался родственник, такой забавный, говорящий на незнакомом языке, неуловимо похожий на господина Вана и совсем не похожий на чопорных надутых англичан. Но отцом я пока не решалась его назвать. Языковой барьер часто мешал общению. Но, в конце концов, мы подружились. И именно тогда, в десять лет, я поняла, что такое счастье, в лице русского отца и очередной новой жизни. Спустя три месяца мы улетели в Москву.

Через некоторое время моему отцу с огромным трудом удалось доказать свои права, и меня разрешили оставить в России, правда, гражданство стало двойным. И мне вменялось в обязанность посещать своих английских родственников. А из Лондона мне присылали подарки на день рождения со специальным дипломатическим курьером, который контролировал процесс моего воспитания до совершеннолетия. Курьера этого по фамилии Хойт я особо не жаловала и перечила ему при каждой возможности.