Аксенов - [168]

— Как это можно? — недоумевает он, услышав, как Никита Михалков говорит на съезде кинематографистов, что… советская киноиндустрия никогда не роняла достоинства. «Сколько они лизали большевистские сапоги! Сколько дряни изготовили! И при этом говорить о великом достоинстве…» Писатель возмущен. Ему трудно определить источник тревожных сигналов, но он видит в них предупреждение об угрозе достижениям августа 1991-го и октября 1993 года, демократическому развитию России и считает, что их надо защищать. Сделать это, по его мнению, может та часть общества, которая видит будущее страны в либеральной перспективе.

Этот подход, оставшийся неизменным, объясняет, почему, познакомившись с Борисом Березовским, писатель с таким вниманием отнесся к его социальным проектам.

Чем же приглянулся ему Борис Абрамович? Аксенов считал, что Березовский — не просто богач, сидящий на деньгах, как большинство тех, «кто обогатился в условиях вдруг возникшего… Клондайка и беззакония», а бизнесмен, создавший эффективное дело.

Более всего писателя привлекало, что магнат «жаждет… расстаться со своими деньгами», тратить их на добрые дела и этим близок герою «Нового сладостного стиля» Стенли Корбаху. Аксенов считает, что ему присуща «байроническая тяга к самовыражению. Он стремится играть роль в духовном, культурном и политическом развитии страны. В 1992 году, когда для многих людей искусства речь шла во всех смыслах слова о жизни и смерти, он учредил премию „Триумф“, объединившую изрядную часть творческой элиты…».

Другим его важным начинанием Аксенов видел создание широкого движения либералов — проект «Цивилизация». Летом 2000 года идея стала обретать ясные очертания. 9 августа «Известия» опубликовали «Обращение к обществу». Его подписали Василий Аксенов, Борис Березовский, Сергей Бодров, Станислав Говорухин, Отто Лацис, Юрий Любимов, Олег Меньшиков, Игорь Шабдурасулов, Александр Яковлев. Страна была потрясена страшными событиями — повлекшим жертвы взрывом в переходе на Пушкинской, гибелью подлодки «Курск»… Письмо призывало к созданию конструктивной оппозиции. Аксенов, Березовский и Говорухин даже встречались с прессой, объясняя задачи будущего движения. В сентябре СМИ называли Аксенова среди тех, кому Березовский собирался передать в управление пакет акций ОРТ. В список также вошли Отто Лацис, Владимир Познер, Генри Резник, Виталий Третьяков, Егор Яковлев, другие деятели культуры и журналисты. Писатель хотел включить в новый проект и друзей — Александра Кабакова и Евгения Попова, но не убедил. А они его не переубедили. Впрочем, скоро спор Березовский — власть обрел крайне жесткую форму. Затея сошла на нет, а магнат отбыл в Лондон.

Возможно, эти события побудили Василия Павловича пересмотреть отношение к участию в публичных инициативах, имеющих привкус политики. И больше того — к тому, какое место социальные проблемы должны занимать в писательском творчестве. «Надо вырвать литературу из водоворота злободневных событий… Надо просто успокоиться и наблюдать со стороны, — скажет он в 2000 году американскому слависту, писателю и историку Джону Глэду, рассуждая об отношениях писателя и политики. — Раньше русский литератор всегда был вовлечен в политику. На него смотрели как на властителя дум. Он должен был заниматься устройством государства и прочим. Сейчас этого, слава богу, не нужно делать. Пусть политики занимаются политикой. Освободите литературу от этого бремени».

Ну, что ж, эта роль была ему намного яснее — беллетрист либеральных взглядов.

О причинах крайне медленного становления либерального сознания в России Аксенов говорил так: «Либеральное движение здесь, по сути, еще и не начиналось. Все кинулись обогащаться или ходить в ночные клубы, воображая, что это и есть демократия… Либерализм — это стройная концепция, ее надо изучать, в нее надо вживаться. Еще не было, по сути, серьезных попыток установить либеральное общество в России. Дай Бог, что это еще впереди. Если еще не поздно. Надеюсь, не поздно»…

Он верил в это до конца. И в 2006-м писал книгу о том, как это непросто.

Роман «Редкие земли» вышел в 2007-м, в февральском и мартовском номерах журнала «Октябрь», а в апреле — отдельной книгой, снова в «Эксмо». 50 тысяч экземпляров тиража раскупались бойко.

Автор не забывал анонсировать книгу, когда его спрашивали о планах. Намекал: в ней будет действовать один из старых и популярных героев. Так и вышло. В «Землях» к нам вернулся Гена Стратофонтов. Пионер из повестей «Мой дедушка — памятник» и «Сундучок, в котором что-то стучит», мальчик, не привыкший теряться в сложных ситуациях. В свой черед он стал комсомольцем. В положенное время — бизнесменом Геном Стратовым, партнером тайных сил в переделке общества. В нужный срок — олигархом, взявшим куш на редкоземельных металлах. А в черный день — арестантом.

По указанию мощной сверхсекретной сети скрытых тоталитариев из Академии общего порядка (АОП), желавших привести всех и вся к общему знаменателю повиновения, он отправлен в краснознаменную тюрьму «Фортеция». Но из нее ускользает. Стража подкуплена, и Ген, купно с другими героями сочинений писателя, спешит на волю. Как видим, и здесь звучит вечный аксеновский гимн побегу…