Аконит 2018. Цикл 1, Оборот 2 - [39]

Крипджосс всадил в спину графа пять пистолетных пуль, а Мюрт проткнул клинком. Когда Долунг, закованный в цепи, пришёл в сознание, начался сущий кошмар: синее, водянистое лицо графа больше не принадлежало человеку. даже мёртвому человеку. Сочащаяся слизью культя царапала мачту, к которой привязали графа, а рыбья пасть изрыгала проклятия на древнетуггурском.

Капитан и офицер Крипджосс, единственный из оставшихся в живых офицеров, запечатали воском все отверстия на теле графа, вскрыли грудную клетку и закидали углями сердце, бьющееся в коралловой паутине. Затем слили порченую кровь в ендову и изрубили тело — губчатое, бугристое нечто — на куски не больше головы младенца.

Так умертвляют Призванных глубиной.

На следующее утро они увидели в тумане яркий кругляш — сигнал маяка. Это случилось восемь дней назад.

***

Стоя на коленях на кровати, Крипджосс упёрся лбом в переборку. Задвижка на двери каюты была закрыта. На тумбочке лежал заряженный пистолет.

Офицер не молился. Руки безвольно висели, кончики пальцев касались ворса одеяла. Поза «Мыслителя» со стороны смотрелась глупо (даже когда он сам смотрел на себя со стороны), но сейчас Крипджоссу было плевать.

Полчаса назад он видел призрак леди Миалы.

Тела убитых сложили в лодку, закидали деревянным ломом и подожгли. Все тела. Даже леди Миалы, хотят её семья — если «Эцитон» вернётся — наверняка будет в бешенстве от того, что придётся оплакивать пустую полку фамильного склепа. В трюме не было амулетов — мертвецы быстро бы обзавелись алыми жабрами.

Офицер дрожал.

Ноктурлабиум в течение двух недель показывал одно и то же время, окаменевшее время, а сегодня Крипджосс видел призрака. Даже будучи призраком, леди Миала была мертва: её полупрозрачное тело лежало на палубе, там, где над ним надругался граф Долунг, там, где матросы порвали её тонкий рот, а Хид'а'тур выковырял и съел миндалевидные глаза. Будучи призраком, леди Миала лишилась ужасающих увечий и просто лежала на палубе. Словно спала.

Офицер видел её несколько минут — не мог сдвинуться с места, когда ночной воздух родил видение — а потом тело покрылось костной чешуёй и исчезло. Сигнальщик ничего не видел — или умудрялся спать стоя, повернувшись к невидимому маяку, который слал сквозь льё свой недосягаемый привет.

Почему огонёк не приближается? Был ли он светом, усиленным линзами Френеля, или — дьявольской иллюзией? Корабль резал тёмную воду, а горизонт тонул в мерцающих клубах.

Они давно должны были увидеть землю.

Прошло четырнадцать дней, а земли не было.

Крипджосс приложил к холодной перегородке ладони. В призраков он верил чуть меньше, чем в «естественное выздоровление атмосферы», о котором твердили учёные, и которое в будущем якобы позволит снова громыхнуть в гонг эре двигателей и высоких технологий.

Но он видел плечи и шею леди Миалы, пронизанные лунным светом, как видел бьющееся сердце графа — сквозь сломанные, покрытые солью рёбра, как видел сейчас револьвер на тумбочке.

Но эффект Призванных глубиной имел медицинское объяснение. Призраки — только теософское.

Больше всего офицера расстраивало то, что, даже явившись к нему после смерти, женщина оставалась мёртвой, неподвижной. В этом было что-то обречённое. Неправильное. Как в холодном свете маяка.

А ещё эти разговоры среди матросов…

В дверь постучали.

— Сэр? — сказал Крипджосс, открывая.

— На тебе лица нет. Я войду?

— Кончено, сэр.

— Не сэркай мне. После всего.

Капитан сел на бамбуковый стул. Только сейчас офицер заметил в руках Мюрта бутылку виски в упаковочной сетке, с восковой печатью на шёлковом шнурке у горлышка.

— Два стакана были бы кстати.

Крипджосс подошёл к лакированному шкафчику.

— Что ты знаешь о препарате «аквамедетур»?

Офицер помедлил, копаясь в памяти.

— Ничего. Возможно, успокоительное.

— Близко. Депрессант, на основе психоактивных лекарственных средств с гипнотическим эффектом. Старые бензодиазепины снимали мускульные спазмы и тормозили нервную систему так, что агрессия, как побочный эффект, всё равно не имела выхода — человек превращался в варёное яйцо.

— И?

— Компания обанкротилась после трёх или четырёх судов: случаи мутации при передозировке «аквамедетуром»…

— Чёрт, — офицер поставил стаканы на стол. — Призванные глубиной.

Капитан подвинул стул и принялся за бутылку.

— Ага. Эффект Призванных. Что там происходит с мозгами — не помню, а с телом — мы все видели. Препарат запрещён, но угадай, что я нашёл в крови графа? В крови матросов и слуги Долунга он тоже был, уверен.

— Почему вы не взяли анализ у всех?

— По той же причине, что заставила нас побыстрее избавиться от тел. Не хотел, чтобы команда видела. Для некоторых современная медицина — второй лик Сатаны.

— Вы правы, — Крипджосс опустил голову. Его смутили слова капитана — офицер вспомнил собственную одержимость, с которой бросал угли в развороченную грудь существа, которое ещё недавно была графом, а после пускал слизь из вен. Тогда он верил в необходимость этого ритуала, понимал, по-другому никак.

Запрещённый препарат инверсировал психику и тело графа, как и его приспешников, пускай и в меньшей степени. Долунг, похоже, сидел на «депрессантах» давно.