Академия времени - [117]

Но как только я прикоснулась ладонью к груди погибшей по моей вине девушки, время замерло и мое запястье схватили сильные пальцы, отдернув руку от умершей, и прозвучал разгневанный голос Хроноса.

– Ты что творишь? – вопросил он, возвышаясь надо мной во всем величии высшего божества. Он был великолепен в свечении своей силы и страшен в гневе.

– Я хочу спасти ее, – беспомощно прошептала я.

– Ты хоть понимаешь, что возродишь хаос в теле друида? – зло проговорил Амниос. – Ты едва не создала величайшее зло смертного мира.

– Так спаси ее сам! – воскликнула я, не в силах бороться с катящимися по щекам слезами.

– Только не мешай, – приказал нарай, и тело девушки окутала призрачная дымка, после чего она словно повторила все то же, что делала до смерти, но в обратном порядке. И когда она, живая и стремящаяся помочь мне, приложила руку к моей груди, между ее ладонью и моим телом легла рука Хроноса. Девушка отпрянула, извинилась и вернулась на свое место.

И никто не видел того, что произошло, для них этого и не было. Амниос все исправил, но у меня в душе зародилось что-то черное, холодное и болезненно пульсирующее – осознание того, что я могу принести лишь боль и разрушение. Разве может тот, кто вершит времена и создает порядок, полюбить такую, как я? Конечно же нет! Обида на Хроноса сменилась холодным и безэмоциональным осознанием, что Мойра совершила величайшую ошибку: она попыталась соединить несочетаемое. Я – порождение Хаоса, зло, чернота, стремящаяся изуродовать чистоту жизни, я не достойна существования в мирах света и порядка.

– Пойдем поговорим в моей комнате, – прокричала мама, перекрывая вой и крики обезумевших сокурсников.

Как только за нами закрылась дверь, в классной комнате воцарилась тишина, в которой неестественно громко прозвучал голос преподавателя.

– Новая темя занятия: влияние божественных флюидов на общую эмоциональную атмосферу чувствительных к потокам существ, – проговорила эльфийка хриплым голосом. – Записываем: боги существуют в высших сферах, пересекающихся с бытием своих созданий лишь в тех случаях…

– Идем, милая. Нам нужно многое обсудить, – заботливо обнимая меня за плечи, произнесла мама.

Как же я была рада, что она не оттолкнула меня, не побоялась, а вопреки всему проявила заботу и понимание.

Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как мы остались одни, но когда дверь приоткрылась и в комнату заглянула встревоженная ведьма-алхея, мамино плечо и подушка на ее кровати были мокрыми от слез.

– Я извиняюсь за беспокойство, но меня как самую непробиваемую в области витающих в воздухе эмоций отправили узнать, все ли у вас в порядке, – проговорила ведьма, входя и прикрывая за собой дверь. – И, как вижу, у вас все совсем мокро.

– Сейчас не время для твоего сарказма, Бастина, – одернула ее мама.

– Да брось, Агуста! – отмахнулась ведьма. – Кому, как не мне, знать о жестокости мужчин, будь они богами или простыми смертными. Ты, со своим куцым опытом в личных отношениях, точно ничего путного девочке не посоветуешь.

– У вас здесь что, все взрослые учатся? – борясь со всхлипами, спросила я у мамы.

– Нет, только те, кто в юности был занят личной жизнью, – хохотнула Бастина. – Ну, рассказывайте, какой гад обидел такую милую малышку?

– Хронос, – всхлипнула я.

– Мда, все сложнее, чем я думала, – протянула ведьма, оттесняя от меня маму. – А расскажи-ка мне поподробнее, чем он тебя так?

– Лучше я расскажу, – вклинилась между нами мама.

Я опасливо посмотрела на нее, но она ободряюще улыбнулась, и страхи, что мама расскажет о моем пребывании в Пределах Хаоса, отпали. Я действительно боялась осуждения, изливая душу самому близкому человеку, и опасалась, что она не поймет того, что я творила, будучи правительницей Предела. Но мама все поняла и не осудила. Только злобно сощурилась при упоминании об отце и пообещала, что он за все ответит, если она когда-нибудь доберется до него.

После рассказа мамы Бастина задумалась на минуту, почесала подбородок, выдернула из него короткий ярко-синий волосок, посетовала на новое зелье, разглядывая удаленный волос, выбросила его и потребовала от меня подробностей.

– А перескажи-ка мне дословно, что он тебе сказал, – произнесла ведьма, сощурившись. – Мое алхейское чутье подсказывает: что-то здесь не так.

– Вот только не надо его оправдывать, – проворчала мама. – Все они такие, эти боги.

– Да тебе-то откуда знать? – отмахнулась Бастина. – Ты со своим-то едва знакома. Видать, прижали его, вот и сбежал. А не сбежал бы, так до сих пор бы пылинки сдувала.

– Это почему? – возмутилась мама.

– Да я прямо шкурой чувствовала, как ты по нему сохнешь, когда рассказывала про ваши встречи, – усмехнулась ведьма-алхея.

– Уже не сохну, – ответила мама. – Он мою дочь обидел.

– Разберетесь еще, – махнула рукой Бастина и, вновь оттеснив маму, потребовала: – Пересказывай дословно.

– Я лишь рассказал девушке о возможности избавиться от меня, – неожиданно прозвучало рядом.

Я вздрогнула и забралась на кровать с ногами, спрятавшись за мамину спину. Что здесь делает Амниос?!

– Ты же обещал, что не будешь следить за мной! – воскликнула я, по-прежнему пряча заплаканное лицо.