Академия времени - [116]

Амниос же положил руки на мою талию и слегка отстранил меня, не позволив поцеловать его.

– Так ты решила не противиться планам Мойры? – спросил он, пристально глядя мне в глаза.

Я почувствовала себя глупой и неопытной девчонкой и отошла на пару шагов.

– А ты? – спросила я напряженно.

– Видишь ли, – замялся Амниос, – все дело в том, что пока ты была обычной полукровкой без божественной силы, противостоять нитям Мойры было бесполезно. Теперь, когда ты обладаешь силами хаоса, мы вместе можем разрушить эту связь. И не рассказать тебе об этом было бы несправедливо. Так ты все еще не хочешь противиться нитям судьбы?

– Прошу прощения за то, что несведуща в подобных вопросах, нарай Хроно. Если вам угодно освободиться от пагубного влияния Мойры, то я с радостью поддержу вас, – произнесла я отстраненно. – Но позже. Сейчас мне необходимо увидеться с матерью.

– Ну вот, я невольно оскорбил тебя, – с сожалением вздохнул Хронос.

– Нисколько. Все закономерно и логично. Позже я сделаю все возможное, чтобы избавить вас от своего присутствия. А сейчас прошу извинить, мне пора, – проговорила я настолько холодно, насколько была способна, и поспешила покинуть хранящий бередящие душу воспоминания берег.

Я рванулась к маме сквозь время и пространство, чтобы прижаться к ее груди и рассказать о своей глупости и боли. Уже покинув Хроноса, услышала его крик «Постой!», но не вернулась. Какой же я была наивной, полагая, что теперь, когда стала богиней хаоса, буду равной ему и он захочет принять уготованную нам Мойрой судьбу! Ткачиха просчиталась, она не учла высокомерие и предвзятость высшего бога. Оставалось только надеяться, что, уничтожив связующие нас нити, я перестану чувствовать сжигающую изнутри боль и пустоту. Возможно, мне не стоило покидать Предел Хаоса? Ведь там я была желанна и любима…

* * *

Я открыла глаза, лишь услышав произнесенное самым родным и любимым голосом свое имя.

– Юнила, – почти прошептала мама.

И я бросилась к ней, совершенно не обращая внимания на окружающую нас обстановку.

– Потрудитесь объяснить, юная нари, кто дал вам разрешение на перемещение во времени и пространстве при несоблюдении непреложного запрета на контакт с разумными существами? – строго вопросил кто-то у меня за спиной.

Я проигнорировала требование незнакомой женщины, продолжая обнимать маму. Вокруг слышались шепот и шуршание бумаги.

– Ты что творишь, дочка? – прошептала мама мне в ухо.

И лишь тогда я осмотрелась: мы находились в учебном классе и на нас смотрели около сорока пар любопытствующих глаз. Все они спешно позакрывали тетради, переводя заинтересованные взгляды с меня на негодующую преподавательницу и обратно.

– Да вы посмотрите на ее ауру! – воскликнула красноволосая, вызывающе одетая девица с маленькими рожками на лбу и беспокойным длинным хвостом, кончик которого украшал черный костный нарост в виде сердечка. – Это же полукровка! Никак дочка нашей Агусты и заклеймившего ее бога пожаловала.

Хватило лишь одного взгляда, чтобы наглая представительница низших родов народов Аида смолкла и поджала мелко подрагивающий хвост, обвив его вокруг ноги.

– Я понимаю, что происхождение дает вам некоторые преимущества, нари, но подобное поведение недопустимо, – строго произнесла пожилая эльфийка с несвойственным чистокровным эльфам карим цветом глаз.

– Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, но степень допустимости моих поступков за гранью вашего понимания, – ответила я, повернувшись к преподавательнице.

Нара заметно испугалась, попятилась и едва не упала, споткнувшись о стул.

– П-п-рошу прощения, – пролепетала она и упала на колени.

– Поднимитесь немедленно! – воскликнула я. – И никогда не смейте вставать на колени перед кем бы то ни было.

– Простите, – прошептала женщина, поспешно встав, но не решаясь взглянуть мне в глаза.

– Как мне плохо, – простонала одна из студенток, судя по цвету глаз и кожи, представительница растительной стихии. – Я чувствую боль и тоску, – всхлипывая, добавила она, утирая вязкие, как древесная смола, слезы.

От юной энты всех отвлек вой оборотня в другом конце помещения. Кто-то начал громко рыдать, земляной дракон, сидящий рядом с мамой, остервенело раздирал отросшими когтями пол, стремясь добраться до своей стихии, душераздирающе закричала банши, пряча лицо в почерневшие руки. Все мамины сокурсники будто с ума посходили. И лишь одна спокойно подошла ко мне, положила левую ладонь на мою грудь и закрыла глаза.

– Я забираю твою боль и отдаю ее пустоте, – прошептала она, утирая второй рукой вытекающие из-под опущенных ресниц кровавые слезы.

– Стой! Прекрати, – потребовала я, отталкивая ее от себя. Она не знала, что я не простая полукровка, и могла погибнуть.

Девушка отдернула руку и медленно осела на пол.

– Она умерла? – шепотом спросила мама.

– Больше никто не умрет из-за меня, – ответила я и встала на колени перед бездыханным телом.

Да, я могла вернуть ее к жизни, но лишь вдохнув в ее тело хаос. Пусть душа еще и не покинула ее, но хаос исковеркает ее до неузнаваемости. Имею ли я право обрекать эту жизнь на вечное противостояние несокрушимой стихии?..

– Спаси ее, если можешь, – положив руку на мое плечо, попросила мама, и я решилась.