И я — дрожащая и кашляющая на берегу.
Побрела вперед, подчиняясь скорее инстинкту, чем разуму. Но с каждым шагом мысли прояснялись. Я упала в реку. Что-то случилось, и я упала. Надо идти. Надо добраться до дома.
И я пошла. Кашляя, спотыкаясь, кажется, даже падая. Но потом упрямо поднимаясь и снова топая вперед. Людей в это время ночи на улицах не было. Хотя если и были бы, вряд ли я обратила внимание. Сознание порой уплывало, меня трясло. Мокрые волосы повисли сосульками.
Я плохо помню, как оказалась возле своей обшарпанной двери. Сунула руку в карман, растерянно вытащила что-то плоское. Кошелек. Мужской. Открыла и уставилась на пачку денег. Откуда? Что это? В глазах снова темнеет…
* * *
Когда я очнулась, где-то поблизости тарахтел голос, и я узнала соседку, мать той самой Агнессы.
— …а я иду, думала — опять забулдыга какой залез. Ведь валяется в наглую, даже не стесняясь. И лампа ведь не горит, снова кто-то стащил. Я и струхнула… А потом… потом смотрю — волосенки торчат. И вроде как рука. Присмотрелась да как ахнула. Тинка там лежит, представляешь? Валяется, словно баклажку вина в одиночку выдула. А ведь с виду и не скажешь… Да ещё и в куртке с мужского плеча, да дорогой, кожаной. Вот я к ней… а она…
Разлепила глаза. Лежу в своей комнате. На своем продавленном диване. Рядом тетя и соседка — блестят встревоженными глазами и причитают. Ну, все как обычно, в общем.
— Очнулась! — завопила тетушка так, что захотелось снова отключиться. Соседка бросилась ко мне, принялась бестолково поправлять старый плед, дергать подушку — то ли выдернуть хотела, то ли оставить.
— Тина. Вот так учудила, ненормальная ты девчонка. Я же думала, ты умерла. Совсем без дыхания валялась. Мокрая и холодная, как ледышка. Что случилось?
Я облизала пересохшие губы, и тетя понятливо сунула под нос кружку с водой. И уставилась ожидающе.
— Я упала в реку, — выдавила чуть слышно. — Я упала… с моста.
— С моста? На лед? И жива?
Соседка заохала, замахала руками, глядя на меня, как на спятившую.
— Да.
Я устало прикрыла веки. Свет неяркой лампы почему-то жутко раздражал глаза. И горло сохло.
— Дайте ещё воды.
— Да у тебя жар, Тина! — тетя прижала ладонь к моему лбу и нахмурилась. Несмотря на любовь к сплетням, которые она с радостью разносила по всем знакомым, злой она не была. И сейчас всерьез встревожилась. — Надо вызвать врачевателя.
— Нет, я просто… устала. Надо… поспать.
— Устала? — вскричала соседка. — Да если ты не врешь и действительно свалилась с моста, то тебе точно нужен лекарь. Тинка, да это вообще чудо, что ты выбралась. Это же… да это же чудо!
Выбралась… я нахмурилась. А как я выбралась? Зажмурила веки, восстанавливая хронологию вечера. Вот я вышла из мастерской. Вот решила срезать путь. Вот — мост. И я иду… а потом?
В висках заломило, да так, что я вскрикнула и прижала дрожащие ладони к голове. Под закрытыми веками заплясали разноцветные круги, горло обожгло так, словно мне в рот насыпали раскаленных углей. Я выгнулась и закричала.
…снова провал.
— Странно. Никогда такого не видел. Любопытно, очень необычный случай… Говорите, она упала в реку? — голос мужской, знакомый.
Память рисует образ — сухой сутулый старик с чемоданчиком. Врачеватель из соседнего дома. Обращалась к нему как-то, берет недешево, но дело свое знает. Что он забыл в моей комнате? Я больна? А если так, то чем платить, ведь услуги специалиста дороги…
А у меня нет синов…. Я оставлю тебе свою куртку. И ещё вот это…
В руку ложится что-то плоское. Кошелек из мягкой дорогой кожи. И куртка тоже кожаная, теплая и легкая. Укрывает меня до бедер, прячет от зеленых глаз. Все потому что пальто утонуло. И в нем — девушка. Как же ее звали? Тинка — Тина. Вот так, да.
— Очень, очень странно. Ну, надо же, как необычно… кто бы мог подумать, что такое бывает!
Да вот бывает. Живешь себе, мечтаешь о ботинках и парне с катка, который подарил цветок, а тут вам — бах, и прощай Тина. Нет тебя. И правда, очень необычный случай!
Я открыла глаза.
И ойкнула от яркого света.
Закрылась ладонью.
— Уберите лампу, ну же, госпожа Приния. Посмотрите на меня. Вот так. Осторожно. Вы знаете, кто я?
— Врачеватель, — выдохнула я. — Господин Арьен.
— Прекрасно! — мужчина радостно всплеснул ладонями. — А свое имя вы помните?
— Конечно. Тина.
— Замечательно!
Я перевела взгляд с лекаря на свою тетку, скорбно застывшую на заднем плане, и не выдержала.
— Что происходит? Я заболела?
— Заболела. Да ещё как. Несколько дней на грани, мы уж думали, не выкарабкаешься. Ты упала в реку, милая!
В реку? Ну да…
— Вы помните, как это случилось, Тина? — блеснул стеклами очков лекарь.
— Я… поскользнулась, — медленно произнесла я. — А там… нет ограды. Я не удержалась.
— Святые праведники. Сто раз тебе говорила, чтобы не бегала через мост. И вот!
Тетушка потрясла кулаком. Показывая, что именно — вот. Допрыгалась вот, непутевая.
Но я лишь прикрыла веки.
— А куртка? — на тебе была куртка, милая. И деньги. Откуда?
— Что? Я… не знаю. Не помню.
В комнате повисло напряженное молчание.
— Вероятно, кто-то помог девочке дойти до дома. Вряд ли девушка смогла бы осуществить это самостоятельно, вы ведь понимаете? — ровно произнес лекарь. — Но по неизвестной причине этот человек решил остаться безымянным. Что ж. Вы должны его благодарить. Теперь даже я не сомневаюсь в вашем выздоровлении, Тина.
